В шторм много людей тонет. Отбойные течения, быстро уносящие в открытое море, выбраться из которых очень сложно непосвященному, коварные волны, швыряющие неумелых и глупых пловцов прямо на скалы, разбивающие и калечащие их, откатывающиеся волны, не позволяющие выбраться на сушу, если место у берега глубокое.
Ничего этого Саша не знал.
Из жизненных инструментов он обладал лишь юношеской самоуверенностью и сильным желанием попробовать море на вкус. На теплоту. На «слабо».
Амбиции вкупе с отсутствием опыта и ума ― смесь опасная, часто приводящая к смерти.
Но в пятнадцать лет смерти еще не существует, тетка с косой в этом возрасте представляется как нечто сказочное, вроде деда Мороза или Кащея Бессмертного.
О том, чтобы плюхнуться в воду на виду у спасателей, зорко всматривающихся в гуляк у штормящего моря, не могло быть и речи.
Надо как-то уйти из-под их внимательного ока, подальше, под навес скал, откуда он не будет виден спасательной службе на вышке.
После получаса поисков подросток легко нашел такое место и сбежал вниз.
Шторм, по его мнению, не такой уж и сильный, как уверяли спасатели:
«Подумаешь… волны!»
Соседский родственник, однажды гостивший в их деревне, рассказывал с упоением о Черном море, о том, как приятно купаться в шторм:
– Это просто ка-айф! Ты лежишь на спине… а громадные волны баюкают тебя: вверх-вниз… вверх-вниз! Как в люльке у мамки!
Шурику тоже так хотелось. Чтобы море баюкало. Как в люльке.
Плавал юноша очень неплохо, наперегонки часто выигрывал. Для середины октября морская вода оказалась очень теплой. Во рту моментально образовался противный горько-соленый вкус, Саша решил покрепче держать рот на замке.
«Не обманул!» – пронеслось в восторженной голове одинокого купальщика. Волны и правда приятны: возносили наверх, на гребень волны и ухали вниз, в яму. Соленая вода легко держала на плаву, надо только немного подгребать под себя.
По низкому серому небу неслись серые клочки туч, ветер тоже теплый, хотя и сильный.
Не отплывал далеко в море, срабатывало чувство осторожности: мало ли что там, в открытом «море-окияне»? От самой мысли о том, что под ним десятки, а может и сотни метров воды, а дно где-то глубоко, он впадал в сладкий, щемящий испуг, что-то вроде восторга, одновременно ощущалось и веселье, и страх. Представлял себя одинокой щепкой, которую подхватывает бурный поток, на все лады терзая и переворачивая как в весеннем половодье.
Но для первого раза достаточно. Пора выбираться на сушу. Волны бросались на берег и вспененные от него возвращались назад. Они били береговые камни, казалось, камни дрожали. Стало холодно, захотелось спокойствия и защищенности.
