Сидящий на скамейке бомж, уже осоловелый и зело удовлетворенный, получил ногой Антона удар и слетел на землю. Лежа на животе, бомж медленно загребал руками гравий, вероятно, силясь понять: что за непредсказуемая странность произошла в его жизни и существует ли связь между этим новым ощущением и употребленным напитком. Чумазая дама, кормившая голубей, обернулась, оторопело уставилась на незнакомого безмолвного человека в хорошем костюме и при галстуке, левой рукой поднимающего ее приятеля со скамейки, а правой, ударом в челюсть отправляющего его в кучу, к первому.
Выпрямился и ровным, глухим голосом приказал бомжихе:
– Ложись.
Бомжиха непонимающе смотрела на незнакомца, но с места не двигалась.
– Ты плохо слышишь? Я сказал – ложись.
Дама выглядела молодой и даже не очень опухшей, что обычно присуще бомжам. Она прокашлялась и заговорила, по южному растягивая слова:
– На скамейку ложиться?
И стала покорно расстегивать кофточку.
– Не на скамейку, дура! – рыкнул Антон.
– Только не бей меня! Может, тебе отсосать? – уже с долей любопытства, через паузу спросила любительница голубей.
Сексуальная готовность бомжихи, способная в других обстоятельствах породить приступ хохота, сейчас вызвала злобную ухмылку, которая, впрочем, тут же и улетучилась.
– К ним ложись! – уже спокойно он показал пальцем на двух лежащих мужчин. – И если какая-то падла хотя бы пошевелится, урою всех троих. Тебя ударить или ты понятливая?
Бомжиха кивнула и проворно легла на своих собутыльников, распластав руки и ноги, как наседка, прикрывающая птенцов.
Печать и бумаги на месте.
– Й-й-йе-ессс! – дернул воображаемый паровозный гудок.
Не было только водки, еды и штанов, надетых на даму дна. «Ну, так и хрен с ними… Мало ли на нашем веку не выпитой водки? А штаны… не сдирать же с нее! А то подумают, что приличный мужчина хочет оттопырить бомжиху прямо на горячих ростовских рельсах!» Эта мысль все же заставила его улыбнуться.
Сидя наконец-то в салоне автобуса, направлявшегося к вожделенным помидорам, Антон благостно думал о том, как все-таки прекрасно устроен мир и как здорово, что существует такая великолепная штука – удача! Как точно он купил именно питерскую водку, а не какую-нибудь безликую «Пшеничную» или «Столичную»! Слава «Синопской»! Слава этикетке!
Он думал, что этот ужасный день, наконец-то, остался позади и далее все пойдет спокойно и без проблем. Автобус проезжал по высокому мосту, внизу в солнечных бликах струилась какая-то речка.
