То щемящее предшествие, что охватывало их, существует на небесах и с небес же попадает к людям.
С тех небес, откуда кто-то неизвестный, пусть даже скучно названный ноосферой, или пафосно богом, или романтично Амуром, раздает мечты порционно.
Обладают ли они достаточно острым зрением сердца, чтобы не упустить подарок?
Не дать унести игривому, коварному ветру то драгоценное, несмотря ни на что? Ибо только это "несмотря ни на что" имеет смысл.
Все остальное – шелуха и трусость.
И уже от двух зависит – как они распорядятся подарком. Обратят ли небесный дар в пошлость и смрад, разменяют ли на скучное золото или вместе вырастят цветок необычайной красоты и необычайной же силы.
Сторон много на свете, гораздо больше четырех. Какая сторона окажется желанной для двух, зависит от них.
Это важнейшее, если женщина и мужчина смотрят в одну сторону. Такое бывает слишком редко в нынешнем суетливом мире, но ведь бывает же, правда?
Ведь бывает, как бы ни был циничен наш предшествующий жизненный опыт, как бы ни хотелось забыть то истекшее, как бы оно не разъедало душу кислотой воспоминаний, мы всегда обращаем свои надежды в лучшую сторону.
В чистую сторону. Неисследованную сторону.
И какая удача, если взгляды двух совпадают!
А сейчас они оба смотрели в одну сторону.
ПОЛОСА 2008 г.
На утренних, еще негнущихся ногах, по-медвежьи потопал на кухню. Минералки не было. Нигде. В шкафчике валялись только пустые пластиковые бутылки. Воды в чайнике, нет: потряс пустой чайник.
– Оптыть! – то ли прохрипел, то ли взмолился в потолок.
Пить ужасную питерскую воду из-под крана невмоготу, при одной мысли об этой вонючей жидкости затошнило, Антон бессильно опустился на табурет. Открыв холодильник, не обнаружил ничего, что могло бы утолить жажду: кучей навалены какие-то сыры, колбасы, паштеты, лекарства и прочая лабудень, но из напитков только Анькино детское молоко. Для грудных младенцев. С отвращением взяв бутылочку, открутил колпачок и понюхал. Молоко пахло молоком. Как ни странно, оно не вызвало приступа тошноты и Антон, коротко глянув в сторону спальни, сделал порядочный глоток из горлышка. Быстро завинтил колпачок, поставил бутылочку на место и вдруг захохотал. Из груди вырывались сипловатые клокочущие звуки:
– Да-а-а! Дожились казаки! Пипец! Молоко у дочки ворую! – прошептал и затих: в животе что-то забурлило, опрометью кинулся к унитазу.
Молоко, видать, створожилось. Прямо в желудке. Потом еще несколько минут сидел, окончательно просыпаясь, и мысли в голове стали потихоньку выстраиваться в какой-то осмысленный ряд.
