– Мне тебя не хватает, Зая! – я присела на корточки у какого-то корявого куста и посадила тебя на гнилую бурую листву. Ты скукожился и посмотрел на меня недоумённо. Я принялась ломать сухие ветки и складывать их в рюкзак. Твой огромный походный рюкзак цвета хаки, который придавливал меня, как панцирь. – Я так скучаю по тебе, Зая! Помнишь, как мы гуляли тут весной… Какое солнышко светило! Пахло так сладко! Я скучаю…
Я взглянула на тебя. Ты мелко трясся.
– Зая, тебе холодно? – я, правда, удивилась. – У тебя же шерсть!
Я опрокинула рюкзак и положила тебя внутрь, на ветки. Твои круглые влажные глаза беспомощно блеснули из темноты.
– А ты по себе скучаешь, Зая? – я продолжила ломать сучья. – По коже, по росту, по голосу? М-м? Или уже привык? – я швырнула в рюкзак ещё веток и, похоже, хлестнула тебя по морде. Что-то дёрнулось во тьме. – Прости… Может, ты мечтаешь о капучино с корицей? Или о свиных ушках в кляре? Наверное, ты хочешь позадротить в свои стрелялки…
Вчера я чистила компьютер и не смогла удалить ярлык с твоей игрой! Я даже закинула его в корзину, а потом вдруг разрыдалась от пустоты на рабочем столе. Нажала «восстановление». Почему-то этот нелепый зелёный гоблин на лазурном небе «Виндоус» меня успокаивает.
– Ты стал очень много спать, Зая! Так нельзя! Мы почти не общаемся… – я сделала несколько шагов по палой листве, чтобы поднять сосновую ветку. Вдруг почва чавкнула, и моя правая нога увязла по щиколотку. – Чёрт! – примерно так выругалась я и сильным рывком вытащила сапог из трясины. Хрупкое равновесие было утрачено. Надо мной прохохотали чёрные кроны, белый закат перевернулся вверх тормашками, и я шлёпнулась на задницу.
Какого чёрта, ну в самом деле? Джинсы были в мокрой грязи, по голубой куртке протянулась серая оторочка, в загаженном сапоге хлюпала вода. Я не материлась, я скулила.
Вытирая запачканные ладони влажной салфеткой, я вспомнила прошлую весну, Зая. Я тогда так же шагнула в неизвестность, поскользнулась, но ты, большой и надёжный, поймал меня своими ручищами. Мы смеялись и чистили мой ботинок. Нам хватило всего двух салфеток!
Я смяла пустую грязную пачку и брезгливо сунула её в карман. Небо из белого стало пепельным. Ты копошился в рюкзаке и, кажется, уже грыз ветку. Пора было уходить.
**
Ты заболел! А я наивно полагала, что твой чих пройдёт сам собой. Не надо было в лес тащиться…
Ты стал горячее, глазки опять слезятся, нос весь в соплях и кашель. Раньше ты бы проглотил таблетку парацетамола и заказал кучу том ямов с доставкой. Запил бы всё стопкой и заснул под двумя одеялами с влажным полотенцем на лбу. А в четыре утра вскочил бы с кровати, бодрый, потный, и прыгнул за компьютер. Я бы проснулась от клацанья клавиш и боролась с желанием запулить в тебя подушкой. Или залить соком клавиатуру. Но вспомнив, что сегодня выходной, я бы, тихо ворча, поплелась ставить чайник и включать ночник. Чтобы, разлепив веки, полистать в уюте какую-нибудь дребедень под громыхание ливня по кровле. Всё было так понятно…
