У меня есть магия, но людей с такими силами даже за магов не считают. Вы же не будете называть певцом того, кто может промурлыкать колыбельную ребенку? Чуть-чуть магии воздуха — этого не хватит даже для ярмарочных фокусов. Немного магии металла, но я плохо обучена. Учителя мне нанимать отказались, и а самой мне удалось научиться лишь нагревать небольшие предметы. Еще я могу видеть, было ли магическое воздействие. Глубокому взгляду могут научиться все, чья магия хоть как-то связана с материальным. Но настоящая магия распознавания — какое именно воздействие, чем и как давно — мне недоступна. Признаем честно — этим "пением" на жизнь не заработать.
А еще я очень боялась. Одинокая женщина — легкая добыча. Я слышала, как матроны постарше перешептывались о веселых домах, когда думали, что ушки невинных девиц далеко. Попасть туда легко, выбраться намного труднее. Но мне было страшно подумать и об одном дне в таком месте. Лет в тринадцать я спросила у гувернантки, как выглядит веселый дом. Она сказала, что там работают вульгарные, противные, грязные женщины и оставила без сладкого за неуместное любопытство.
Муж все явственнее злился. Он не мог придумать никакого способа навредить мне так, чтоб его не поволокли к дознавателям. Пощечины, разбитая посуда, отказ в деньгах на прачку и на женские мелочи, скандалы — пока его арсенал был не очень велик, но рано или поздно он что-нибудь придумает.
Наверно, эта мысль пришла ему в голову случайно, когда он увидел меня на верху лестницы. Конечно, я почувствовала толчок в спину, но кто мне поверит? особенно, если некому будет рассказать. Он прошел мимо меня к двери на улицу, когда я корчилась на полу от неожиданно резкой боли внутри. Боль то затихала, то нарастала снова. Я попыталась встать и уже держалась за стенку, когда в дверь постучали. — Ох, госпожа, что с вами? Бледная-то какая... — охнула зеленщица.
Новый приступ скрутил меня, и пол двинулся навстречу.
Очнулась я в спальне на сбившихся и мокрых от крови простынях. Зеленщица стояла рядом с незнакомой госпожой. Увидев, что я очнулась, добрая женщина представила ее: — Травница наша, маглекарка она.
Травница взяла меня за руку и тихо сказала: — Госпожа Малинио, мне очень жаль, но вы потеряли ребенка.
Им было трудно поверить, что у меня нет прислуги. Я вынула из кошеля серебряк — сегодня продукты я покупать не буду, и дала его зеленщице, чтоб та помогла мне переменить платье и обмыться. Опираясь на руку моей спасительницы я вытащила оставшиеся драгоценности из тайника. Зеленщица сложила в мешок немного вещей, а теплый плащ я взяла в руки. Больше мне все равно не унести. Я потратила еще несколько монет, чтоб найти повозку, которая довезла бы меня до дома дяди.
