— Достаточно чтобы понять, что он что-то чувствует к тебе.
— Это глупо, — бросила я, снова всплеснув руками. — Зачем я вообще с тобой спорю?! — простонала, ни к кому конкретно не обращаясь. Но видимо Ангелина приняла это на свой счет.
— Потому что ты к Артему тоже не ровно дышишь, — отозвалась она, улыбнувшись.
И мне так захотелось возразить, сказать, что это не так, заявить, что ее брат сволочь каких еще поискать, но вместо этого я спросила.
— Думаешь?
— Ага, — улыбнулась она, согласно кивая.
— Нет! Хватит! Я даже думать не хочу об этом, не то чтобы говорить! — воскликнула снова заводясь. — В любом случае, уже поздно.
— Для чего? — удивилась Ангелина.
— Для всего! — бросила, снова присаживаясь за стол. — И вообще, я должна сейчас думать о другом! — простонала, отчаянно опуская голову на сложенные руки.
— Кристина? — позвала меня Ангелина спустя некоторое время. — С тобой все нормально?
— Да, прости, — ответила выпрямляясь. — Знаешь, я бы хотела тебя попросить кое о чем.
— Конечно.
— Пусть этот день останется между нами. Не рассказывай никому о Феде и о нашем разговоре, — попросила ее.
Не хочется, чтобы кто-то еще знал о том, что я мать одиночка, воспитывающая сына миллиардера, который от него отказался.
— Хорошо, — протянула озадаченно Ангелина. — Но почему?
— Не стоит… — сказала, скривив лицо, намекая, что все равно не стану отвечать на ее вопросы.
Еще некоторое время мы сверлили друг друга пристальными взглядами, а после рассмеявшись принялись говорить на разные темы. Больше мы не затрагивали разговор об Артеме Юрьевиче и о Котове. А когда мама с Федей вернулись, Ангелина засобиралась домой.
— Только прошу, не забудь, о чем я тебя попросила, — проговорила, провожая Ангелину.
— Я нема как рыба, — бросила она попрощавшись.
Вот только мне мало в это верится. Остается только надеяться на ее порядочность.
С каждым новым днем я все больше стала опасаться Котова. Мы теперь боялись оставить Федю на улице одного. Постоянно с ним кто-то присутствовал. В рабочее время это делала мама, а в остальное я. И хоть от Котова все эти две недели не было никаких вестей, это не означало, что он забыл, про нас.
И это время стало для меня очень тяжелым. Я перестала нормально спать, есть, постоянно оглядываюсь идя по улице. Я стало нервной, настолько, что вздрагивала при каждом громком шуме. Меня ничего не волновало кроме того чтобы уберечь сына.
