– А, ну да. То есть ты ко всем приходишь, кто умирать собирается? И что делаешь? Советы даешь? Или тебя зовут Петр?
– Знакомлюсь.
– А потом? Порекомендуешь мне вколоть себе сразу все, что осталось в аптечке?
– Алекс, ты всегда был немного фаталистом. Но, даже учитывая твой характер, сейчас ты перегибаешь.
– Эй, у меня галлюцинации, что ты удивляешься, в самом деле?
– Тебя даже не удивляет то, что я знаю твое имя?
– Ты же у меня в голове, баран?!
– У меня нет личных мотивов, – сказал рыжий, после паузы. – Но сейчас кое-что произойдет, прости, но это часть своеобразного ритуала. Надо понять, можешь ли ты создавать.
Вдруг он резко рванул в мою сторону и со всего маху ударил меня кулаком в шлем. Удар был прямо таки нечеловеческий, ибо мою голову от расставания с телом спасло только то, что шлем сзади страхуется специальной подушкой закрепляемой на скафандре, как раз для таких случаев. Я на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, увидел что все забрало теперь покрыто паутинкой мелких трещин. Истечения кислорода не было, но одного маленького тычка теперь хватит, чтобы оно началось.
Шлем делают с хорошим запасом прочности. Но не безграничным. И уже больше века именно стекло является слабым местом всего скафандра. Скафандры двух последних модификаций вообще не имеют стекол, только встроенные камеры с датчиками и экран внутри. Правда, людям тяжело в них работать, в том числе психологически, поэтому конструкция дорабатывается по сей день, и пока новые модификации не стали массовыми. Однако разбить такой шлем просто невозможно физически, от такой опции я бы сейчас не отказался. Да кого я обманываю, если бы даже везде уже использовали такие скафандры, у нас бы их все равно не было, мы же тут пользуемся морально устаревшей техникой, ведь финансирование на Япете… ну я уже говорил.
Бедный мой шлем, я здорово поцарапал его, когда падал. А теперь вот еще и этот казус. Главный факт дня, еще один такой удар от галлюцинации и я труп.
Так вот как это происходит!? Тебе кажется, что ты не сам бьешь себе в шлем, а кто-то другой разбивает его. Обидно, ведь я знаю, что это галлюцинация, но очевидно уже не могу что-то сделать. Очень печально, сознавать, что я сам себя погублю, пребывая в кажущемся моральном здравии.
– Знаешь не очень-то вежливо вот так при знакомстве бить людей. – Сказал я вновь спокойно стоявшему чуть поодаль от меня глюку.
– Прости, но мне требовалось это проверить.
– Что проверить? Оторвешь ли ты мне голову или нет?
