Рутинная работа | страница 105



– Алекс, давай пакет!

Я кинул ему экстренный пакет, он налету схватил пакет и выбежал из двери. Я ринулся за ним, работая руками что есть мочи, но передвигаться быстрее на кресле уже нельзя было физически. Я осознавал, что Фраму я уже ничем не мог помочь. Можно подумать, что я очень черство отреагировал на увиденное, но я находился в шоковом состоянии и просто еще не мог осознать, что Нильс умер окончательно и бесповоротно. Мой мозг работал в ту секунду только как фиксатор информации.

Оказавшись в коридоре, Перес тут же кинулся к кому-то, что лежал на полу и метался в агонии окруженный лужей крови. По голосу я понял, что это Бернар, но узнать его я не мог, он был весь в крови, а лицо исказила гримаса. Но он хотя бы был до сих пор жив. Я увидел дальше по коридору труп Раджича, Мирко лежал чуть поодаль с воткнутым в глазницу ножом. Он лежал на боку и слегка недоумевающий взор был обращен как раз в мою сторону. Нож вошел в глаз по самую рукоять, Раджич умер мгновенно, даже не успев ничего понять.

Еще одно тело без головы, зацепилось рукой за магистральный провод, идущий вдоль стены и безвольно повисло на нем. Голову тело потеряло вследствие прямого выстрела пневматического пистолета предназначенного для размельчения твердых пород, лежащего как раз на полу неподалеку. Все вокруг было в ошметках этой самой головы. Методом исключения я понял, что тело принадлежало Селиванову. Но пока никак не мог разобраться, что тут все-таки произошло.

– Алекс! Можешь на полу посидеть, мне надо Бернара довести до операционной.

Я посмотрел на Переса с легким удивлением. Я до сих пор не очень-то отдавал себе отчет в происходящем. Я посмотрел на Бернара, теперь было видно, что обе его ноги разорваны, видимо он получил выстрел тем же пистолетом что разнес голову Селиванову.

Наконец, скорость моей реакции на информацию сравнялась со скоростью получения этой самой информации и я начал сознавать, что произошло нечто ужасное и трое близких мне людей уже мертвы.

Подавив тошноту я, опершись на Переса, пересел на пол. Серхио тем временем с большим трудом сумел перетащить на кресло Бернара. Бернар посмотрел на меня, и вяло улыбнулся. Его лицо было мертвенно белым, в глазах было смирение, вряд ли он осознавал, что улыбнулся мне. Он умирал, даже Перес не сможет его спасти. Может Бернар, будучи уже одной ногой в могиле, видел там своих родных. А эта его улыбка была адресована уже им, а не мне. Но я трактовал ее как знак примирения между нами.