Любовь Михайловна Савельева, как-то, проговорила:
– Не плохо бы благодарственный молебен отслужить. Хлеба-то вот сколь – всё позапасли!
А хлеба, преимущественно ржи и овса, в этом году, все позапасли не мало. Осип Батманов, почти каждый день, конца августа, молотил, на своём току под окном, то рожь, то овёс, то вику. В это время, каждый день, по всей улице раздавался непомерно громкое хлопание его голубой веялки-уфимки.
Осип старательно провеивал свой обмолот. За неуправкой с делами, Осипу приходилось веялку, на ночь, оставлять под окном на току. Проходили по улице до поздна гулявшие парни-женихи, заметили беспризорно оставленную Осипову веялку.
– Ребя! Гля-ка веялка! – обрадовано возвестил своих товарищей Павел Федотов.
– Давайте свезём её на дорогу! – с озорным намерением предложил Мишка Крестьянинов. Лихой замысел исполняется быстро. Минька с Колькой взялись за оглобли. Павел подпирал веялку сзади, а Мишка, на ходу начал крутить, вертеть за рукоятку. На улице поднялся невообразимый шум, скрип и громыхание. Давно не подмазанные колёса веялки, тоскующее о смазке, визгливо заскрипели, во всю улицу, стуча, громыхал веялочный грохот. Массивные шестерни издавали звук: «Турлы-мурлы, турлы-мурлы!». Всё это перемешивалось с азартным, задорным, ликующим смехом этих ребят проказников. Спящие люди, не на шутку были всполошены, столь необыкновенными звуками и шумом на улице, слышанными из ночной полутьмы. Бабам, спросонья, подумалось: «на улице свет-представленье наступает», а мужикам помнилось: «что это проделки оборотня». А девки, утомлённые гульбой, это всё проспали. Осип же, проснувшись рано утром, и обнаружив пропажу, поднял тревогу, взбудоражив приближённый народ. Но вскоре, не на шутку, встревоженный Осип нашёл свою пропавшую веялку на перекрёстке, около Дунаева.
Между тем, к средине октября, во всём состоянии природы, чувствовалось, канун холодного времени. На берёзах и ветлах, с каждым днём становилось всё меньше и меньше пожелтевших отмирающих листьев, печально маячивших на оголённых ветвях. Изредка, буйной порывистый ветер, ястребом налетал на деревья, беспощадно трепал их кусты и ветви с яростью и остервенением срывал с них остатки жёлтых безжизненных листьев. Сорванные с кустов листья, на ветру долго кружились в воздухе, словно выбирая себе место где упасть на землю, чтобы безжизненно лежать под снегом до весны, а потом сгнить, превратившись в прах. Под напором порывистого ветра, с запада, по небу плыли багровые облака, то разрываясь на клочья, то снова собираясь в сплошную густую синюю громадину, сулившую дождь.
