– А причем тут ты вообще? – Олег удивленно вскинул брови. – Если Камилла заменяет тебе мать, общайся с ней, будь ей дочерью. Меня только не впутывай.
Искреннее удивление и облегчение наполнили сознание Олега, но длилось это недолго. Вопреки его ожиданиям, Арина вскочила со стула и закричала с новой силой.
– Не впутывать? Ты ее сын! Мой жених! Именно ты связываешь нас! И я не могу смотреть, как она страдает! Как мучается! Может она от того и пьет, что…
Олег тоже встал, подошел к Арине и прекратил поток ее вскрикиваний, подняв правую руку, словно ученик, желающий ответить на вопрос учителя на уроке. Арина дернулась, подсознательно испугавшись удара, но быстро взяла себя в руки. Она больше не говорила.
– Так. Моя мать пьет столько, сколько я себя помню. Она испортила мне детство, и я не желаю, чтобы она портила еще и мои с тобой отношения. Поэтому запомни, – он говорил это громко, с нажимом, но все же не кричал. С каждым словом он приближался к Арине, и она невольно отступала назад. – Я тебе запрещаю лезть в наши отношения. Эта тема раз и навсегда закрыта, ясно?
Его лицо было в одном сантиметре от лица Арины. На виске пульсировала жилка, брови сдвинуты, а губы побелели от напряжения. Только сейчас Арина увидела, какой огромный ее жених: размером с гризли. И такой же страшный, как ее отец, когда злится. Ей показалось, что если хоть на долю секунды он потеряет самообладание, – ей конец.
Они молча лежали в постели. Олег смотрел в экран телефона и писал заметки. Всё, что что могло бы ему пригодится завтра: наброски деловых писем, напоминания о встречах и неотложных делах.
Арина смотрела в потолок и никак не могла проглотить ком, застрявший в горле. Чувство несправедливости в отношении Олега к матери не давало ей покоя. Вот если бы у нее была мама…
Сегодня, как иногда это бывало, Арина пыталась вспомнить о маме что-то, хоть одно новое воспоминание, которое помогло бы ей разобраться в себе, а может и просто бы утешило. Но кроме привычных, впечатанных в память картинок, ничего не всплывало на поверхность.
И вдруг одна картинка, ясная картинка, которую Арина всегда помнила, но которую никогда не понимала, не только вспомнилась с новыми деталями, но и окрасилась в цвета понимания.
До сегодняшнего вечера она помнила только мамины красные губы, мультфильм «Мулан», который ей подарил кто-то из гостей, помнила мамин зеленый лак и рыжие кудрявые волосы. Она помнила, как однажды гуляла с мамой по парку, и мама качала ее на старых качелях, а те ужасно скрипели. Помнила страшный скандал, когда Арина заползла за ванну и слушала, как ругаются родители. Она не помнила, как выбралась оттуда, а как забиралась помнила ясно и отчетливо. Помнила, как боялась криков, как хотела исчезнуть, чтобы ее не было. Именно после того скандала мама исчезла навсегда.
