– Пап, давай не начинай, а? – тут же ощетинился Олег, принимая оборонительную позицию в разговоре и в душе раскаиваясь, что так легко позволил отцу увлечь себя разговором и дал ему возможность продолжить вчерашнюю баталию.
Но отец лишь примирительно махнул пухлой рукой, при этом весьма настойчиво призывая сына слушать. Он развалился на диване, которым почти никто и никогда не пользовался. Олег сидел в офисном кожаном кресле и то крутился вокруг своей оси, то ездил туда-сюда перед диваном и ни минуты не оставался на месте.
– Я вчера думал, после того как вы с Аришкой уехали и знаешь… Ты ведь дела здорово ведешь, да. Только не по-моему.
Он крякнул и почесал гладко выбритую щеку. Отец хотел еще что-то прибавить, но не мог выбрать нужные слова. Он смотрел на сына и гордился им. Это чувство гордости было таким полным, таким яростным и таким плоским, что стоило отвернутся от него, перевести взгляд, как переводят взгляд с картины, появлялось другое чувство – досады и разочарования. Сын делал все не так. Как будто специально наперекор, своим умом. И никогда не советовался с отцом.
Ущемленное самолюбие било тревогу, но маскировалось и не могло полностью поднять головы, ведь тогда так много бы пришлось признать в самом себе и перед самим собой. А он не мог. Накануне он почти увидел в себе это, почти схватил и почти понял. Но все-таки не смог поймать за хвост эту птицу и в итоге не увидел, не схватил и не понял. И потому сейчас он искал в своей седой голове слова, которые могли бы выразить сыну сразу и гордость, и досаду, но не мог отыскать. Да и не был на это способен.
Отец несколько раз облизнул губы, взглянул на Олега и понадеялся, что сын придет ему на помощь и скажет что-то. Что угодно, возможно, даже и не то, что нужно, но что-то все-таки скажет. И Олег помог ему.
– Я знаю, пап, что если бы тебе уж сильно не нравилось, ты б уж давно выгнал меня, – он засмеялся и откатился на кресле подальше от дивана.
Домой Олег возвращался в приподнятом настроении. В его жизни снова все было хорошо, ноги немного пружинили, а рот растягивался в неосознанной улыбке. По дороге домой он созвонился со своим давним другом фотографом, с которым его в свое время свел отец, и забронировал фотосессию с лошадьми и еще дополнительную фотосессию в образе жениха и невесты недалеко от Самары у замка Гарибальди. Идея эта пришла в голову искрометно, ярко, и Олег уже представлял, как счастлива будет его Арина, когда он сообщит ей эту радостную новость.
