Записки Дмитровчанина | страница 72

Я смотрел на него, а он меня. Его черненькие глазки сверкали разными цветами от мерцающего солнечного света, пробивающегося через полуметровую толщу воды. Ветер гнал мелкую рябь по поверхности моря и при этом лучи света преломлялись во все цвета радуги и мелкими цветными пятнами преобразовывали подводный ландшафт в какое-то феерическое место.

И когда я еще ближе подплыл к этому усатому созданию, он как-то ловко и быстро попятился внутрь своей норки, а потом вдруг резко выбросил вперед в мою сторону здоровую по размерам клешню и щелкнул ею так что даже под водой слышно было. А может быть щелчок мне показался, но клешня была большой, как только он ухитрялся ее в норке прятать. Да, вы наверное уже догадались, это был серый морской рак.

И пока я вынырнул на поверхность отдышаться, он вновь убрался в свою норку. Только усы черного цвета слегка колебались от движения воды, а может это он сам ими шевелил. Громадная глыба подводной скалы своим основанием уходящая на глубину метров пять, то ли из ракушечника, то ли из известняка, была вся испещрена дырками-норками. Как будто какой-то великан с дрелью и сверлом большого диаметра насверлил дырок, причем их было так много, что даже в глазах рябило. Такими скалами и поменьше и побольше было усеяно все подводное побережье моря. Верх этих скал не доходил до поверхности примерно на метр-полтора. На них можно было даже встать, если не боишься поранить босые ноги острыми кораллами и ракушками, которыми были усеяны макушки скал.

Я теперь понимаю почему многие люди, в старину, потерпевшие кораблекрушение, погибали у самого берега во время шторма. С воды скалы не видно, а волны об них точно разобьют и шлюпку, да и людей подплывающих к берегу. Тут без всякого шторма, на берег вылезаем все оцарапанные.

И если сначала, мы были очень довольны возможностью побывать на море, причем долго, несколько дней, то к концу первого дня, морская соленая вода, яркое обжигающее солнце, множество царапин от кораллов, искусанные клешнями раков руки, которых нас заставили ловить, как-то нам пыл пригасили.

Да, нас привезли на восточный берег Каспийского моря, для конкретной цели – наловить раков. Кого это нас. Да, нас солдатиков третьей эскадрильи, ВЧ №…, которая располагалась в военном городке, при военном же аэродроме, в пустыне Кара-Кум, недалеко от города Красноводска.

К концу второго года службы, а служили мы три года, все уже привыкли, к определенному распорядку воинской жизни. И уже умудренные опытом смотрели на окружающий нас пустынный мир довольно флегматично. Есть командиры, приказали – мы сделали. К запахам пустыни, несколько специфичным, мы уже привыкли; к жаре летом, морозу без снега зимой, тоже. И к кормежке солдатской, хотя сразу надо сказать ассортимент продуктов был очень скудный. Сухая, резанная на дольки картошка, рыба, море то рядом, компот из сухофруктов, котлеты только по праздникам, десять грамм сливочного масла и три кусочка сахара в день, на вечерний чай. Человек ко всему привыкает. И к тяжелой ежедневной, довольно однообразной службе, по обслуживанию и ремонту самолетов, к паукам и змеям сопровождающим нас по жизни в пустыни, к постоянной жажде – вода в пустыни драгоценна, к тоске по родине и близким, которых видишь только во сне, к редким письмам с родины, да ко всему…