В своих лекциях Сангхаракшита вскрывает в учении о Благородном Восьмеричном Пути такую глубину смысла, которую, наверное, мало кто ожидал в нем найти. В процессе изложения он затрагивает огромное количество теоретических представлений. Большинство из них — весьма традиционные буддийские представления, поданные в весьма традиционной буддийской манере: как ряд перечней или перечень внутри перечня. Среди них не только Восьмеричный Путь, но и Четыре Благородные Истины, и Три Признака Обусловленного Бытия, и Четыре Шуньяты, и Четыре Возвышенные Обители (или восемь), Пять Шил и Пять Дхарм, Четыре Старания, Пять Помех, Четыре Дхьяны и многие другие. Кому-то это может показаться не особенно привлекательным.
Многовековая привычка буддистов составлять перечни приходится по вкусу далеко не каждому, и можно извинить читателей, ожидающих, что эти перечни превратят Дхарму во что-то серое и мертвое. Но у Сангхаракшиты происходит обратное. Перечни оживают, и то, что сперва казалось довольно безвкусной коллекцией фамильных реликвий, теперь очищено от пыли, засияло и засверкало и оказалось к свету как раз под тем углом, чтобы предстать в полном блеске и показать полное соответствие духовным устремлениям людей конца двадцатого столетия.
Наряду с изобилием традиционных буддийских представлений, на этих страницах содержатся также идеи и представления, которые могут показаться непривычными для буддистов, не практикующих в традиции «Триратны». Некоторые из них, в том числе перегруппировка традиционных оснований внимательности в четыре совсем других уровня осознанности, — это просто перегруппировка или упрощение традиционного материала. Другие же, например принцип высшей эволюции, изображающий развитие сознания как основной смысл процесса эволюции, в большей степени принадлежат Сангхаракшите.
Буддисты, не практикующие в традиции «Триратны», зачастую с подозрением относятся к некоторым интерпретациям Дхармы, предлагаемым Сангхаракшитой. Они имеют на это право; да и сам Сангхаракшита всячески старается подчеркнуть, что оригинальность не является достоинством буддийского учителя. Тем не менее, было бы прискорбно, если бы подобные подозрения затмили то значение, которое учения Сангхаракшиты могло иметь для всех буддистов и, особенно, буддистов Запада. Некоторые из его интерпретаций Дхармы радикальны, но они радикальны исключительно в лучшем смысле этого слово. Ведь слово «радикальный» происходит от латинского слова «корень» и означает исходящий от корня, истока, основы. И действительно, учения Сангхаракшиты исходят из самых корней буддизма, и стараются выразить свое главное послание в виде, который соответствует нынешним обстоятельствам. Иногда его идеи выглядят радикальными, потому что фактически они более глубоко традиционны и исходят из более древних источников, чем некоторые учения сохранившихся до нашего времени школ азиатского буддийских.