Анна стояла на остановке, как назло последний автобус отошёл за две минуты до того, как она прошла перекрёсток. Как обычно, достав читалку, она открыла последнюю закладку, намереваясь разгадать загадку триллера. Это была её игра, в которую она давно играла. Она всегда с лёгкостью разгадывала все хитроумные переплетения сюжетов, так словно писательская задумка исходит от неё, а не от автора. Помнится, в институте её за это недолюбливали почти все одногруппники, прикидывая, что она хитрит и знает точно концовку книги. А она просто считывала концовку, рисуя её в своей голове. Но с недавних пор вдруг дополнительно к умению предвидеть сюжет, добавился и ещё один талант – она начала рисовать картины, накладывая свои пласты повествования на уже имеющиеся авторские. Вот и сейчас она прочитала предложение: «Пусть жертва не сильна, но хищник – слаб» и перед глазами возник образ… сумерки, заброшенный дом, дождь и молнии, раскраивающие небо на куски, рёв оборотня, приготовившегося к прыжку…
Рёв… и звук тормозов. Анна поднимает голову от читалки и видит приближающееся к ней в облаке пыли заднее колесо мотоцикла Харлей Дэвидсон, а потом и сам байк целиком. Байкер опускает ногу, не выключая мотор, снимает шлем, и она узнаёт в молодом человеке Никиту.
– Привет, принцесса.
– Писатель! – улыбается она в ответ.
– Тебя подвезти? Только у меня нет шлема.
И откуда у неё это внезапно проснувшееся чувство азарта, беспечности и задора? Сама не узнавая себя, она решительно подходит к байку, закидывает ногу и, поправляя задравшуюся юбку-деним, обхватывает парня двумя руками.
– Эй, да у тебя силища в руках.
– Извини, – смущенно расслабляет она свои объятия.
– Брось, я пошутил. Твоими маленькими ручонками только с микроскопом возиться. – Он спускает ногу с тормоза и вжимает педаль. Шлейф пыли хвостом тянется за ними, когда они, рассекая пространство, срываются с места.
Анна, крепко вцепившись в Никиту, снова чувствует то самое ощущение близости и узнаваемости. Ей нравится и одновременно страшно от этого внутреннего состояния. Словно тревога, невидимым зверем, как в том сне, где она мчалась на байке, подкралась и завладела мозгом. Бывает так, что вроде бы всё в порядке, и нет явного беспокойства, но грудь сжимает, сердце бешено стучит, во рту пересыхает и всё тело напрягается, как будто готовится к прыжку.
– Держись, сейчас подпрыгнем – успевает крикнуть Никита, наклоняется вперёд и байк подбрасывает на ухабе вверх. – Проклятые дорожники, вечно говно с этими дорогами.
