– Будешь спать на всем свежем, я постельное белье только позавчера перестирала, чтобы затхлого запаха не было. Всё таки чуяло материнское сердце, что ты к нам в гости заглянешь, – сердобольным голосом произнесла мама, глядя на Лёшу так, словно не может налюбоваться сыном.
– Спасибо, мамочка, я как раз, наверное, пораньше спать лягу, неделя была трудной.
– Правильно, а то, как ни погляжу, всё время допоздна в своих соцсетях сидишь, а надо режим соблюдать, – назидательно произнесла мама.
– Что ж, вот и начну его соблюдать с сегодняшнего дня, – с улыбкой ответил Лёша.
– Сынок, ты что-то грустный сегодня, – обеспокоенно заметила мама, – вроде улыбаешься, шутишь, а всё равно какая-то грусть чувствуется. У тебя точно всё хорошо? Ты ничего от меня не скрываешь?
– Нет, мам, ничего не скрываю, всё в порядке, не переживай, – вновь подтвердил Лёша, а сам подумал, стоит ли потом сказать маме о случившемся и как не получить упрёков за то, что не сказал обо всём сразу.
– Ну хорошо, отдыхай, мы с папой тоже скоро спать будем ложиться, – ответила мама, хотя в её голосе по-прежнему сквозило лёгкое недоверие.
Дверь в комнату захлопнулась. Леша лёг на кровать и укрылся одеялом. Запах свежего постельного белья и знакомые очертания комнаты, внешний облик которой, казалось, совершенно не изменился за многие годы – всё это было сейчас самым реальным и самым желанным и единственным, что хотел видеть и чувствовать Лёша прямо сейчас. Он мысленно поблагодарил себя за решение приехать в гости к родителям и отдельно поблагодарил себя за решение остаться ночевать в родительской квартире. Он понял, что прямо сейчас на свете нет ни единого места, где ему было бы также спокойно и хорошо. Он искренне радовался, что у него есть такое место и с грустью подумал о том, что бы он делал, если бы такого места не существовало. "А ведь есть люди, которые выросли без родителей или те, кто с родителями в ссоре. Есть люди из неблагополучных семей, у которых слова" мама" или "папа" ассоциируются с пьяными скандалами и тумаками, получаемыми каждый день просто так, потому что отец не в настроении из-за отказа соседа занять ему 150 рублей на опохмел. И у всех этих людей нет такого вот островка безопасности, нет места, куда они могут прийти в момент полного отчаяния. А у меня такое место есть. Так может, зря я расстраиваюсь из-за всей этой ситуации? Может я зажрался и желаю от жизни слишком многого, хочу, чтобы она была слишком идеальной и предсказуемой, в то время как она на самом деле вот такая? А что, если всё на самом деле важное и всё, что когда-либо было важным, сосредоточено здесь, в этой комнате и никогда не было иначе? Лёша не был готов отвечать сейчас на все эти вопросы. Он даже не был готов ответить на вопрос "что делать завтра?". Надо было понять, что и как сказать родителям, понять, что он скажет Юле. Как бы ему не хотелось просто выставить её из дома, не произнося ничего, он понимал, что все равно не сможет быть настолько холодным и циничным. Как бы там ни было, она всё-таки не была для него чужим человеком и даже теперь, когда он знал про её измену, он ничего не мог поделать с тем, что по-прежнему думает о Юле с некоторой долей теплоты. Леша решил, что сейчас лучше отпустить все эти путанные мысли и позволить себе просто побыть в тишине, в этом спасительном покое родных стен. А завтра, когда свежие душевные раны немного затянутся и перестанут ныть так сильно как сейчас, к нему обязательно придут правильные ответы на все вопросы. Леша расслабился и посмотрел на часы, стоявшие на небольшом письменном столе, за которым он делал уроки, будучи школьником. Часы показывали 9:41. "Так рано я не ложился спать уже лет 26, – с усмешкой подумал Лёша, – но сейчас надо отдохнуть и набраться сил. Всё будет хорошо, я уверен, – уже засыпая, Лёша опять повторил себе эти слова, словно читая мантру, – всё будет хорошо, всё обязательно будет хорошо ".
