Жена выглянула на стук двери и сказала:
– Привет. Если хочешь, ешь суп, я много наварила.
– Спасибо. Не хочется пока.
– С Люськой поговори, что-то ей от тебя надо.
– Ага.
Жена закрыла дверь и ушла в свой мир. Он остался в своём, полном крови, дряни в человеческом облике и бессмысленной бумажной работы. Посидел минуты две в одном неснятом ботинке, размышляя о планах на вечер. Планов не было никаких. А пошло оно всё, решил Луконин, выпью пару-тройку пива с ребятами.
***
Полицейские собирались в дешевом и уютном кафе «Вечер» – бывшей заводской столовой. Завод закрылся, превратился арт-пространство, потом в торговый центр, потом и вовсе в вещевой рынок, а столовая стала обычной распивочной с четырьмя сортами пива и богатым выбором закуски: хочешь – соленые сухарики, хочешь – кольца кальмара. Всё. Луконин взял жигулевское неизвестного производителя и сухарики. Подсел к коллегам, которые пили темное с кальмарами. Жигулевское было опять немного другим, но Луконину это и нравилось – этакая лотерея. Откровенной гадости хозяин кафе не завозил, вкус колебался между «так себе» и «даже ничего». Сегодняшнее было «так себе», под стать настроению. В неспешной беседе настроение немного поправилось, возможно, потому что пара-тройка пива превратилась в пару троек. Луконин вышел из кафе не то чтобы пьяным, но осоловевшим и успокоившимся. Дождик едва накрапывал и неторопливая вечерняя дорога домой была даже приятной. Полчаса в день пешком полезно для здоровья, сказал вслух Луконин, радуясь пустоте на улице, и свернул в сторону от дома ради небольшого «физкультурного крюка» вдоль проспекта.
Проспект был залит красно-желтым светом рекламы. Подворотни были темными провалами, где глаз отдыхал от мельтешения зазывных огней. Из ближайшего темного провала вдруг вырисовалось ещё более темное пятно и Луконин остановился. Тёмное пятно тоже замерло, раздвоилось, одно метнулось вглубь подворотни, а другое стало ниже и шире, и наконец выпало в освещенный участок проспекта человеческим телом. С растущей из булькающего разрезом горла тёмной лужей. Луконин бросился вслед убегавшему. Выхватил из кармана пистолет. Слава паранойе и нарушению инструкций! Подворотня оканчивалась проходным двором, но почему-то убегавший не воспользовался им. Слабый свет из окон второго этажа освещал стену с прижавшейся к ней фигурой. Луконин дослал патрон в патронник и фигура, услышав характерный лязг затвора, подняла руки.
***
