Диана выбежала из дома Винира, а тот все продолжал кричать. Девушка думала, что никогда в жизни еще так не боялась… Спустя всего день, она испугается в сотню раз сильнее.
Тридцать четвертая глава
Мир
Ночь. Я ворочаясь, лежу на кровати и веду очень длинный монолог обо всем на свете. Мне не спиться. Обычно в таких случаях появляется Второй.
Я думаю о Втором в перерывах, между каждой законченной мыслью, каждым итогом, каждой моралью, вспомнившегося, мне вдруг фильма. Не знаю, прощу ли его когда-нибудь, но без него мне тревожно. Страшно. Почти так же страшно, как в том сне, в котором мы последний раз общались.
Я встал с кровати. Прошелся по комнате. Посмотрел в окно хах, с глупой мыслью, что увижу там его. Снова прошел по комнате. Снова посмотрел в окно. И на что он злится? Я сел на кровать, на секунду, и опять вернулся к окну. Он злится на мою отрешенность? Зацикленность? Если бы не они, Второго наверное, вообще не существовало. В его же интересах, чтобы я никогда не менялся. Интересно, он это понимает? Кажется, что нет. Я отвернулся от окна и направился вперед. Может, стакан холодной воды, сможет усыпить меня?
Выхожу из комнаты. Закрываю дверь.
Вдруг за моей спиной раздался громкий треск. Я вернулся. Кто-то разбил окно. Пол, словно, серебряной стружкой, усыпан стеклом, а среди них, у ножек моей кровати, валяется камень. Я подбегаю к окну. Стряхиваю стекла с подоконника, забираюсь на него, открываю дверцу…
– И потом ты выпрыгнул? – спросил мэр. Повествование только началось, а он уже меня перебил.
Прямо сейчас я в его кабинете. Сижу на кожаном кресле и нервно постукиваю пальцами по столу, высеченному из цельного куска пятисотлетнего дерева.
Мэр слушает мою историю нетерпеливо, что совсем не присуще ему (точнее, обычно он это нетерпение тщательно скрывает. Я так думаю). А еще он смотрит на меня в упор, прекрасно зная, что я это ненавижу.
Однако я продолжаю повествование: – Я встал на ноги. Напряг зрение до максимума, надеясь хоть что-нибудь увидеть. Это было бесполезно. Более менее четко, удавалось разглядеть лишь деревья, что рядом с домом. И очертания леса вдалеке. Поэтому, я вытянулся за пределы комнаты так, что моя голова, а так же шея и плечи уже торчали на улице, но все равно ничего не было видно. Вдруг я услышал, что под моим окном зашуршали ветки деревьев. Резкостью и хромотой звучания, они выбивались из синхронной ритмичности других веток.
Мэр посмотрел на меня, приподняв бровь.
