Денис ухмыльнулся, вспомнив, с какой радостью он узнал о болезни противной бабки, которая вечно обзывала его «шаромыжником» за джинсы. Он удержался и не добавил, что расстройство она вполне могла заработать тем, что не любила мыть продукты. Весь двор знал, что, купив на рынке любимый виноград, она отщипывала пару штук едва завернув за угол. Илья, тем временем, закипал.
– Нет, ну что вы за паскуды эдакие? Человек отсыпался, можно сказать, а вы тут шум устроили. Не товарищи ни разу. Я в ванную. И не вздумайте ко мне ломиться!
Мама то зеленела, то бледнела. Она никак не могла осознать, что у ее сына появилась другая.
– Где ты взял его? Лает, что аж уши закладывает, – спросила мама.
Денис слышал доносившийся с улицы спор девчонок, игравших в классики. Мозг работал лихорадочно. Если она его тоже видит, значит, не галлюцинация. Но почему в виде собаки? И какой собаки? Как спросить? Мама чувствует любую ложь, она сразу поймет неладное.
Мама же внимательно глядела на него, сдувая со лба давно некрашенную желтую челку. Она вся немного сжалась, стараясь не смотреть на то место, где еще недавно была собака. Боже упаси завести такую! Если уж на то пошло, собака должна быть большой, чтобы в случае чего могла и защитить. Мерзкая пузатая мелочь, кой от нее толк, кроме грязи? Она, медсестра с тридцатилетним стажем и не подумала бы. Но дети…. Они совсем другие. Дениска давно вырос и сам принимает решения. Нет, кот еще куда ни шло, но собака… А ведь он собирался поехать в отпуск. На кого оставит? Конечно же, на нее.
Был у ее родителей пес в свое время. Она, четырехлетка, всей безразмерной детской душой обожала волкодава, и он отвечал взаимностью. Иногда, глядя на кавказцев, она вспоминала пегий длинный хвост и шрам на правом боку от боя с дворовыми собаками. В квартире, выстроенной дурацким способом под названием «трамвай», она ездила на нем по целым дням. Бабушка качала головой, говорила, что такого пса надо держать на привязи. Но разве Грэя удержишь? Не пускали ее только, когда кормили его в кухне. Она стояла за дверью и слышала жестяной звук миски, которую вазюкало по полу. Ей хотелось заглянуть туда и насладиться чавкающим таинством. И, когда ее мама пошла открывать дверь почтальону, она вломилась в кухню, потянув руки к довольной морде. В мгновение ее дернули за шкирку назад, а пес кинулся на то место, где она только что была, клацнув зубами. Глаза сверкнули желтым, и он обнажил красные десны, но под грозным «Нельзя!» -таки вернулся к миске. «Когда собака ест, не тронь!» – ругала ее испуганная мама. Больше Ирочка собакам не доверяла. Она так и не смогла понять, почему любовь Грэя не распространялась на еду.
