Поздно вечером в мрачном настроении от осознания своих ошибок, он возвращался домой в общагу. Один, без Рогова. Рогов, остался дорубывать окно в Москву. А Андрей трубил обратно. Что больнее всего задело, когда незадолго до его ухода обсуждались планы на завтрашнюю маевку, ему никто не предложил присоединиться, словно его и не было. Он ушел раньше всех, и хозяйка дома, крючконосая Олеся, даже не подумала пригласить на будущее в гости. Факир был пьян и фокус не удался.
Когда он вернулся, общага засыпала. Небось, и Нинка тут гудела со всеми. И, может быть, ночевать осталась. А ведь его комната пустая. Ну, в этот раз он не совершит ошибки. Нечего жалеть пропавшие шестьдесят рублей. Их не вернешь. А Нинку можно. Сегодняшний праздничный вечер еще может подарить удовольствие. Он мыслит совершенно трезво, и фокус может удаться. Андрею на мгновение представилась Нинка в виде хорошенькой ассистентки, исчезающей в ящике, и переносящейся в его пустую комнату. Но как ее найти? Спят уже, наверное. И все-таки он постучал к Лорьяну.
– Ты чего? – Лорьян в одних трусах удивленно смотрел на Андрея.
– Я думал, вы еще гуляете, – сказал Андрей.
– Ты бы еще позже пришел. С москвичами не нагулялся? – Андрей понял, опоздал. Лорьян даже свет не включал и Андрея не впускал.
– Да пошли они, – буркнул Андрей.
Поиски Нинки зашли в тупик. Не пойдешь же по комнатам шерстить. Печально, но придется отложить до завтра
Утром он в коридоре встретил Литвинову. На его вопрос, как гулялось, Литвинова улыбнулась с таким проказливым злорадством, словно они тут отрубились так: кино и немцы. Но поскольку для Литвиновой слово отрубились означало совсем другое, чем для Андрея, он ждал подробностей. И Литвинова это заметила, а поэтому стала изъясняться ребусами.
– Гулялось прекрасно, – она блаженно закатила глаза.
– А подробнее.
– А зачем тебе подробнее. Ты же сам по себе. Мы, же имели счастье наблюдать, как ты шел. Перья распустил, как индюк. Ну, так и гуляй дальше. Ешь ананасы, рябчиков жуй.
– Тоже мне ананасы, – буркнул Андрей.
– Неужели не подавали к столу? Какая досада. А ты знаешь, у нас о тебе никто не плакал. Меньше народу – больше кислороду. А Нина тебе передавала персональный воздушный поцелуй.
– А где она?
– Опомнился. Проснулся. Поздно проснулся. Тебе-то она зачем? У тебя ж теперь москвички.
– Значит нужна.
– А ты ей нужен? Она уже рванула к себе переодеться, в походное. Мы едем на маевку. С Курского. Так что ей близко. Подгребет. Она нас на вокзале найдет.
