Первый этап был прост. Суровые охранники их выпустили. Они в ближайшем магазине затарились. Нинка – уложила две бутылки в сумочку. Милова – одну. Долгополов еще купил две маленьких плоских. Сунул себе во внутренний карман пиджака и Андрею дал. На обратном пути чуть не случилось несчастье. Нинка поскользнулась. Бутылки трагически звякнули. Хорошо, что оказавшийся рядом Андрей, вовремя ее подхватил. И бутылки были спасены. С замиранием сердца Нинка раскрыла сумочку. Все в порядке. После этого она весь путь до кафе виновато молчала, крепко держась за Андрея. Хмурые охранники их пропустили.
Наливать водку и пить нужно было резво. Официантки, шастающие по залу, могли застукать. Подзорова уже поднялась с места для тоста, как Литвинова заартачилась: она принципиально не станет пить. Даже шампанское. Даже за окончание института. В результате, из-за таких вот принципиальных, Суворов надорвался. Это обнаружилось, когда сидевшая рядом с ним Танька Бирюкова, встала и перегнулась через стол с вилкой, подставив под нос Суворову крутое бедро. И потерявший тормоза Суворов хлопнул ее по месту, заслонившему от него тарелку. Так, наотмашь, обычно кидают на кон козырного туза. А бедро Бирюковой было достойно козырного туза. Чистая виолончель. И звук пошел такой смачный, что сидевшие за соседним столом венгерские, по мнению Подзоровой, туристы средних лет заахали, залопотали что-то по-иностранному. Не то, чтобы с одобрением, но и не с осуждением, а скорее с удивлением. От сдержанных русских такого не ожидали.
– Суворов, тебе достаточно, – нахмурилась Полина
Она встала из-за стола, словно учитель, разозленный шаловливым учеником. Но подошла не к Суворову, а к Андрею, потребовав, чтобы Андрей отвел Суворова в туалет. В профилактических целях. Чтобы Суворова тут не вырвало.
Андрей не обрадовался такому заданию. Нетвердо стоящего на ногах Суворова пришлось бы вести вниз по лестнице. Полина и выбрала Андрея. Он покрепче. Удержит. Но Андрея дружинники запомнили. И могли сделать свои выводы. Но говорят, сам погибай, а товарища выручай. Если Суворова развезет прямо за столом, кому будет хорошо?
Когда под занавес очистительно-сантехнических процедур, Суворов ополаскивал рот и лицо, он на стенке у раковины приметил лаконичную надпись: «Сосу. Таня» и номер телефона. И эта надпись ввела его в такое элегическое настроение, что он возжелал непременно записать номер. Но писать в тот момент было нечем. И едва вернувшись к столу, он сразу стал требовать бумагу и ручку. Словно его в туалете муза посетила. Но Полина потребовала, чтобы он сел. Встать он уже не мог. И Андрею пришлось, отправиться в туалет, чтобы Суворов успокоился. Писать было неудобно. Салфетка, которую он взял, рвалась. И тогда, закатав рукав рубахи, Андрей записал номер на руке, а вернувшись, подошел к Суворову и показал запись, слегка засучив рукав.
