– Днем лазить по крыше совсем не обязательно, – ее мягкая улыбка должна была успокоить и ободрить его, – Зайдешь как человек, через дверь.
– А бабка?
– Она не все время дома торчит. Она, может быть, ушла. Давай так, ты тут подождешь, я проверю, если ее нет, я спущусь и скажу тебе.
– А если я зайду, а потом бабка вернется?
– Что ты заранее трусишь? Главное зайти. А уж как выйти, сообразим. На цепь не посажу, не бойся. Скажу бабке, что ты приходил конспекты отдать.
Нина, желая приободрить его, чуть было не ляпнула: не ты первый, не ты последний. Впрочем, если бы Андрей стал последним, она бы не возражала. Она бы не возражала и год назад, чтобы ее первый, Славка Крючков, оказался последним. Но не случилось. Крючков оказался последним подлецом. Из-за него, чтобы не видеть больше эти наглые глаза, Нина покинула общагу. Нашла бабульку, которая практически ничего не требовала. Бабулька ставила единственное условие, чтобы Нина помогала ей убираться в комнатах, готовить, ну и кое-что к столу покупать. Хлеб да кефир. Кухня в торце дома, недалеко от двух бабулькиных проходных комнат. Но бабульке уже тяжело. Нина согласилась. И не накладно и от института близко. А что до того, чтобы мальчиков не водить, так разве они пойдут в такой клоповник. Чихать ей на мальчиков! Хватит, налюбилась. До сих пор мороз по коже. Так Нина думала поначалу. Готовить она привыкла еще дома, у родителей. На ней, старшей дочери лежала и уборка. Но, оказалось, что готовить на маминой кухне это одно, а на общей, с такими вот бабульками, – совсем другое. Даже хуже, чем в общаге. Выяснилось, что на еду тратится немало. И главная проблема – дефицит жизненного пространства. Первый месяц Нина жила в дальней комнате. Приходилось проходить через бабкину резиденцию. Поэтому не то, что о мальчиках, ни о каких гостях и речи не было. Но бабку ее проходы туда-сюда утомляли. Она переселила Нину в проходную. А сама переехала в дальнюю. Нининому отцу на заводе быстренько сварганили ширму до потолка с винтовыми упорами вверх-вниз. Любо-дорого. Почти стена. На проем между ширмой и боковой стенкой навесили легкую самодельную дверь. И получилась вполне уютная комнатенка. Нина повесила какие-то мамины тканые безделушки, украшала комнату, как бог ваял землю. И подобно богу, получила в результате полное удовлетворение от своих творческих трудов. Тут бы подумать и об удовлетворении плоти. Не мешало бы пригласить кого-нибудь, способного оценить и интерьер, и мягкость ее кровати. Боль от подлого поступка Крючка уже притупилась. Но после двух-трех Нининых проб пера, проб пера на бабкиной перине, бабка озверела, стала постоянно запирать дверь из коридора на ключ. Бабке то что? Она безвылазно в комнате торчит. Когда Нина возроптала: все-таки ей в тот же туалет может понадобиться, бабка посоветовала ставить ведро у кровати, как она делает. Нет, она, конечно, понимает, девушка молодая, студентка, может поздно с занятий возвращаться. Постучит – она услышит и откроет. Науки дело святое. От наук чистота в душе, а от мужчин – грязь.
