Итальянский карандаш | страница 27
Рогов выскочил из-под одеяла, выдернул шнур лампы, и сунул ее с собой в кровать. Барашкин побурчал недовольно, оделся в темноте и вышел в коридор.
Восхождение к диплому – путь тернистый. И те, кто дотянул, имеют право побаловать себя понежиться в кровати утром после праздника. Тернии уступают место лаврам, почивать на которых одно удовольствие. Но Барашкин перебил Андрею почивание. Почему-то Барашкин сразу отыскал изюминку. А он, Андрей, что-то проморгал, не разглядел. Хотя, для Барашкина все с изюминками. Даже Полина. Нет, подумал Андрей, нужно согласиться, что к телу девушки претензий нет. А лицо? Андрей стал напряженно вспоминать и искать по крупицам, что же там было этакого в ее лице. Но больше всего не давали Андрею заснуть слова Барашкина, что этот рисунок – ценность. А вдруг? Он нехотя поднялся с кровати, еще раз посмотреть на склеенный Барашкиным лист.
У Рогова после вчерашнего башка раскалывалась. Сейчас бы отваляться, а Барашкин, гад, устроил иллюминацию. Потом полемику с Андреем. Рогов долго терпел, лежал, закрыв глаза. Подзорова еще на втором курсе, посулила Рогову лавры академика. Есть, мол, такая примета, у кого от водки мозги пухнут, а от наук – нет, быть тому ученым. Рогову такое предсказание льстило. Но при треске в башке забудешь про академика. Тут спасет добрый глоток из того, что вчера осталось недопитым. Если осталось. Когда Рогов, наконец, выполз из-под одеяла, ни Андрея, ни Барашкина в комнате не было. А на столе лежал знакомый ему рисунок. Только в дико искалеченном виде! Он был предварительно разорван, а затем обрывки подогнаны и наклеены на кусок ватмана. Что тут происходило? Никаких академических гипотез в умную голову Рогова не приходило. Он едва помнил, как вчера дошел до постели. Пока будущий академик с трудом возвращался к жизни, вернулись Андрей и Барашкин. Они сходили к девчонкам.
– Будет завтрак из остатков вчерашнего, – сказал Барашкин
– А это что такое? – спросил Рогов, указывая на рисунок.
– Куски на полу валялись. Я склеил, пока вы спали. Между прочим, хорошая работа, итальянский карандаш. Это такая техника. Называется итальянский карандаш.
– Итальянский карандаш, говоришь? – спросил Рогов.
– Да. У меня дядя нехилый коллекционер. И мама рисовала по молодости. И меня в художественную школу запихивала. В художники не вышел, но кое-что кумекаю. И мне кажется, такой рисунок, если бы целый, можно и загнать.
– И за сколько? – Рогов окончательно проснулся, одновременно в нем проснулся великий комбинатор. Затрепыхалась коммерческая жилка, – Скажите, Шура, сколько нужно для полного счастья?