Потом старослужащие и офицеры обратили внимание на то, что я слегка выделяюсь из общей массы. Даже из тех, которые выделялись. И стали бессовестно и беспощадно эксплуатировать. Несмотря на то, что свои прошлые карьерные успехи (командир октябрятской звёздочки, командир пионерского отряда, комсорг сначала класса, а потом и школы) я не то что не афишировал, а вообще не упоминал. Они (старослужащие и командиры) как-то сделали вывод, что из меня можно извлечь пользы больше, чем из просто радиотелеграфиста (в простонародье – «радист»). Тем более было удобно то, что я не стремился делать карьеру. Т.е. вероятность того, что я попрошу повышения по службе, устрою карьерные гонки с себе подобными или займусь «паркетными» войнами была минимальной. Делает и всё.
Стали не постоянно, но достаточно часто, назначать дежурным по роте с наличием в составе моего наряда сержантов, которые были дневальными, давать приоритетные и, иногда, важные задания. Когда я прослужил полтора года, беспредел со стороны командного состава достиг своего апогея. Меня, который был рядовым, назначили старшим смены. Смена – это то количество рядовых, ефрейторов и сержантов, которые в определённый промежуток времени охраняли дальневосточные рубежи нашей Родины. Количество разглашать уже можно, но не буду, хотя подписка о неразглашении закончилась четверть века назад и полк недавно прекратил своё существование тоже, но всё равно, не буду. Участок небольшой, около трети побережья Советского Дальнего Востока, но ответственный.
И вот здесь, столкнувшись с разнообразием, вверенного мне, личного состава, я понял, что классического русского языка, даже подкреплённого народным, не хватает, чтобы объяснить, что я хочу от этой банды получить и чего делать не надо, даже когда очень хочется. Тем более, когда наглый и немного (иногда очень) ограниченный в своих умственных способностях боец (в простонародье «дебил», но не как медицинское заключение, а как внешняя, субъективная оценка умственных способностей и величина измеряющая уровень интеллекта), пытается отказаться от выполнения приказа или бесстрашно пытается поставить под сомнение мою легитимность, указывая на карьерную пропасть между его званием сержанта и моими, абсолютно чистыми и чёрными погонами.
Как когда-то сказал Ницше: «То, что не убивает нас, то делает сильнее». Меня это не убило и это нормально. Я тоже никого не убил и это мне просто повезло, потому что иногда хотелось очень. Очень редко, обычно под утро, в ночную смену, но очень-очень.
