Неожиданно на душе стало невероятно тепло.
Сначала Влад хотел было ответить на каждое пожелание лично, но разобраться в новом мессенджере оказалось нелегко. Он привык к четким и структурированным сообщениям электронной почты.
Тогда он зачем-то написал той первой, «чокнутой», которая веровала не в молитвы и причастия, а – с той же силой, что и он, – в вакцины и пептиды, той, которая затащила его в этот чудно́й чат, с просьбой пояснить, как тут все устроено.
Невероятным образом переписка переросла в многочасовую ночную исповедь. Никогда еще он так не раскрывался перед незнакомым человеком, да и перед знакомыми тоже. То ли за время изоляции так стосковался по людям, то ли не осознавал раньше в полной мере, как тяжело одному нести груз неизлечимой болезни, но в любом случае внезапно ему стало гораздо легче.
Он смотрел на аватарку-фотографию случайной собеседницы и вдруг почувствовал дикое желание жить. Захотел дотронуться до ее лица… По-хулигански представил ее голой, сердце бешено заколотилось.
Про себя усмехнулся: «Ты ведь практически умирающий, труп ходячий, а туда же… Что это – вечный инстинкт продолжения жизни, который управляет телом, или вечное стремление души к поиску своей половинки? Возможно, смысл жизни состоит как раз в том, чтобы здесь, на этом свете, найти того, с кем можно разделить жизнь вечную? Кто меня встретит за гранью, лишь мама?»
Дыхание близкой смерти давало индульгенцию на нескромные мысли. Не было страха, что кто-то назовет его «липучкой», и никакой боязни показаться смешным. Умирающий просто не может быть смешным.
Всего лишь несколько слов – «Обнимаю, доброй ночи!», – а по артериям уже бегут бодрые эндорфины – молекулы счастья.
Он пил чай и думал о ней. Встрепанный кот с недоумением смотрел на мечтательно улыбающегося хозяина.
Итак, завтра нужно сдать кровь для вакцины… страшно дорогой вакцины…
Часть четвертая
С утра в «Ватсапе» и «Вайбере» Влада ждали полтора десятка сообщений с незнакомых номеров. Какие-то люди активно переводили на его карточку деньги и слали пожелания здоровья. Впервые за долгое время доктор Романов всерьез рассердился. Он понял, что «чокнутая» затеяла какую-то движуху в соцсетях. Вероятно, сбор денег для экспериментальной вакцины.
Волнуясь и слегка промахиваясь мимо клавиш, он написал ей возмущенное сообщение. В смятении настукивал, что это недопустимо – публиковать что-то в интернете без согласования с ним.
«…У меня вызывает искреннее недоумение, что, по-Вашему, мое мнение не имеет никакого значения. Пожалуйста, не забывайте, что я еще вполне дееспособный человек… просить деньги на фонд помощи больным – это одно, но выпрашивать помощь для себя лично я считаю недопустимым…»
