Разлили по первой. Тостов было – не переслушаешь. А напротив Александра Никитича сидит Даниил Митрофаныч, друг его и кум, и рюмку за рюмкой хлопает, общего собрания не дожидаясь и тостов не слушая. А тут ведь… Любовь Семеновна сидит!..
Стали деньги дарить. Невестина мамаша подносик прихватила, по-культурному вроде бы. Гости тоже от культуры не отделились, в каком-то иностранном кинофильме подсмотрели, что деньги в конвертиках дарят, и сообразили.
Александр Никитич, уже не зная куда смотреть, стал рассматривать свои колени. И тут ему показалось, что в карман, где деньги лежат, целый миллион, кто-то залез рукой. Огляделся – возле него сидит только друг жениха и потихонечку коньяк потягивает. Александр Никитич пощупал сквозь ткань: конверт на месте. И успокоился.
Деньги подарили, «горько» прокричали и выпили. Александр Никитич всего только малюсенькую рюмочку выпил да от страха перед Любовью Семеновной его и развезло. Тут надо заметить одну странность: Александр Никитич всегда к жене обращался на «вы», так как только он глоток выпьет, то не столько от водки, сколько от страха и охмелеет, и Любовь Семеновна ему сразу в трех лицах видеться начинает. Вот как «вы» взялось!
Любовь Семеновна выпила и повеселела. Соседку локтем бьет и через плечо на мужа пальцем показывает.
– Смотри, Манька, на мого алкаша. Я могу выпить цистерну и останусь трезвой, как стеклышко, а его так от рюмочки одной развезло, что хоть в вытрезвитель его вези, скотину!
Александр Никитич всё это слышал и крепился из последних сил.
Выпили и по второй, странно не заметив Александра Никитича. И по третьей. Всякие увеселительные мероприятия пошли. Решили мамаш с папашами искупать в реке, но так как вода в ней чернее нефти, то вместо этого подтибрили туфли невесты и где-то спрятали.
Невеста танцевать без туфлей не могла и поэтому нашла себе развлечение: сидит и конвертики рассматривает да деньги подаренные пересчитывает. И вдруг среди общего гулянья и веселья невеста в крик и слезы. Мамаша ее всполошилась, к ней бросилась. А та кривится, слова сказать не может, губы у нее дрожат, фата набок съехала. Только пальчиком в конверты тычет. Мамаша взглянула, а двадцать-то конвертов пустых! Мамаша в миг побледнела, потом покраснела и закричала:
– Какая сволочь конверт пустой умудрилась подсунуть?
Взяла их в одну руку веером и собранию показывает.
– Быстро признавайтесь… Это ж надо дойти умом до этого! Денег сколько на свадьбу ухлопано, знакомых сколько потревожено, сколько дней в очередях да за прилавком, сколько денег потрачено, чтобы подкупить эту капость, – указала она на жениха, – и вдруг пустые конверты?!
