.
— Нет, если ты не попросишь меня об этом, — ухмыляется он.
— Фу, — я закатываю глаза. Может, так он и поступает. Похищает молодых женщин и зачаровывает их, пока они не смягчаются.
Хотя это не объясняет слухи.
— Я иду в библиотеку, — объявляю я. — Не ходи за мной, пожалуйста.
Он замирает.
— Как пожелаешь.
Я отворачиваюсь от него, не оглядываясь.
Глава 6
Застоявшуюся тьму дворца нелегко рассеять. Абсолютное отсутствие солнца заползает мне под кожу, как насекомые, сотканные из ночи. Я жажду света, дня, и никакое количество магических кристаллов не может рассеять эту темноту. Хотела бы я проспать до весны, но не могу.
Большую часть следующего дня я провожу в библиотеке, разыскивая какие-нибудь кусочки солнечного света, спрятанные между страницами книг. Я уж точно не назвала бы себя великим читателем, но мне всегда нравились книги. В основном я читаю ради удовольствия, но мне нравится читать и для обучения, что так же хорошо, как и то, что в библиотеке почти нет художественной литературы. Я нахожу книгу о лекарственных растениях, несколько магических и одну о вязании. Мне нравится пробовать себя в новых направлениях. Папа был большим поклонником этого. Каждое лето он записывал меня на что-то новенькое. Это стало упражнением в «делах, в которых Сефи отстой», но иногда я находила что-то, к чему меня тянуло.
Самооборона, скалолазание, гончарное дело, гребля на каноэ? Не очень.
Вязание крючком, гончарное дело и что-нибудь декоративно-прикладное? Неплохо.
Здесь нет Wi-Fi, чтобы отвлечься, а я отчаянно нуждаюсь в отвлечении, поэтому составляю себе список дел. Один час чтения «Питера Пэна». Один час вязания крючком. Сорок пять минут на обед. Полчаса на заметки по ботанике. Еще час на Пан. Тридцать минут на зарисовку.
Я собираюсь попрактиковаться в натюрморте, но в итоге рисую глупую версию Аида в стиле чиби, добавляя клыки и крохотные крылья летучей мыши. Не знаю, почему. Это глупо, и я чуть не испортила его, но рисунок неплохой и, вероятно, намного лучше, чем кривая ваза, которую бы я нарисовала с моими посредственными навыками натюрморта.
Я отказываюсь от своего расписания, хватаю одну из еще непрочитанных книг, которые Аид сунул мне в сумку, и сажусь в кресло с откидной спинкой у библиотечного камина, чтобы почитать ее. Я не далеко продвигаюсь. И вместо этого подхожу к имитации окна, начиная напевать. Я скучаю по дневному свету. Скучаю по глупым воркующим голубям на моей крыше, по уличному движению и
