– Спасибо, дай вон ту банку с кониной, – рассеяно пробормотал Орлов, механически рассчитался и вышел на воздух.
– Не получается бизнес, цена-то никакая, брали же примерно по двадцать пять, а тут отдай за тридцатку, и, может, год реализация, – Егору было уже всё равно, главное, что скоро они въедут на территорию России, а там – домой.
– Пошли, вон первая очередь уже за столами. Ещё и тут объедят, – Алексей быстро зашагал по направлению к аппетитным столовским запахам.
Плотно поев, залатав все шины и докупив свежих, довольные водители вывалились на стоянку перед уже закрытой шиномонтажкой, обсуждая поездку. Все как один костерили Онура за перегруз, однообразную еду, дрянную солярку. Онур не обращал на это внимание, весело пробегая мимо водителей, радостно их обнимал за плечи, слегка тряс, приговаривая:
– Эй, ребята, молодцы. С такими можно летом напрямую ехать, рад, что снова с вами еду, как раньше!
Водители, потрясённые, замолкали, постояв так молча пару минут, обречённо разошлись по своим машинам, завелись, готовые к дальнейшим приключениям. Снова ночь, Егор привычно сидит на жёстком топчане, раскачиваясь всем телом, как Ванька-встанька. Дорога внезапно стала ровной, качка прекратилась.
– Ложись, сейчас почти до Караганды боле менее ровная дорога, часть-то уже турки починили, да вы же сами ехали по ней сюда, вспомни! – Геннадий повернулся лицом к пассажиру и мягко, сочувственно улыбнулся. – Вы, дорогие, сами залезли в эту тему, никто вас силой не тянул, вот и итог. Я уж сколько лет наблюдаю таких, как вы, перевозчиков. Операция «Луковое горе», вот как мы между собой зовем тех, кто таскает лук, – продолжил водитель, поморщившись от донимавшего его гастрита.
Егор молча втиснулся на своё узкое законное место, приготовился к толчкам и тряске, но дорога действительно была ровная, и он погрузился в сон…
Снился оптовый рынок. Осень, недавно прошел дождь. Егорка оставил свою шестёрочку за воротами на стоянке. Вот и его бокс – сдвоенный железобетонный гараж. Ещё никого нет, хмурое осенние утро брызжет на землю мелким дождём, бросает в лицо пачки влажной листвы. Ключ привычно поворачивается в замке, ворота настежь, Егор ждёт раннего покупателя. Внутри бокса всё забито луком. Среди овощного хаоса спит на фуфайке Орлов. Запах перегара перебивает запахи перепревшего овоща.
‒ Лёха что с тобой, чего опять не дома?
‒ Да ну её! Кормилец же я! Хочу ‒ бухаю или нет, но, позвольте, это моё конституционное право! Ты вот, мой шеф, скажи, прав же я? Ну ведь прав, и это априори! ‒ Алексей встаёт на непослушные, шатающиеся ноги, поднимает вверх палец, от его мокрых штанов идёт пар.
