– В кругу друзей, не щёлкай клювом! – пригласил Орлов партнёра к трапезе, обсасывая медовые усы.
– Нет, не хочу. Вопрос, мы за вещами сюда заедем?
– Конечно! И сюда, и туда – всюду заедем! – улыбнулся Онур, со скрипом почёсывая щёку с пятидневной щетиной.
Все разом вышли на улицу: с водителем получилось девять человек. Саид грустно стоял поодаль, осознавая свою вину, ведь теперь из-за него всем нужно как-то влезть в маленький «москвич-412». Вскоре, тяжело задевая кормой ухабы, машина отъехала от дома. В полуоткрытые окна седана высовывались части костюмов пассажиров, было похоже, что на рынок везут одежду в секонд-хенд и лишь впереди можно различить двух прижатых к лобовому стеклу турок: Онура и Талху.
Егор не мог понять, повезло ли ему с тем, что он сидел снизу – на него навалились жилистые тела турок-грузчиков. Голова билась на каждой кочке о чью-то твёрдую, как камень, коленку, в грудь упирались чьи-то костлявые локти, воздуха катастрофически не хватало. Кричать было бесполезно – кричали все, чтобы заглушить какофонию звуков. Талха врубил нечто протяжное восточное, и голос из динамиков перекрывал стоны пассажиров. От нехватки кислорода, отчаяния и начавшейся клаустрофобии Егор провалился в воспоминания прошлых лет…
Вот он удачно защитил дипломный проект, вся группа скинулась на поход в кафе. Долгие разговоры до поздней ночи, воспоминания студенческой жизни, признания в вечной дружбе, завершающиеся массовым купанием в фонтане возле главного корпуса…
Толчок, удар лбом в чей-то нос, громкий крик, боль от раны на ноге привели в чувство русского. Конвульсивные попытки освободиться, бессилие и злость с отчаянием охватили Егора. Вдруг двери разом распахнулись и лежавшие на нём тела мешками выпали на обочину. Он, тоже выпав на землю с заднего дивана, наблюдал, как Талха и Фара распутывали спутанные части тел, извлекали измятого Орлова, обхватившего сумку руками и ногами, дико вращающего глазами. Он бессвязно бормотал о каком-то, лишь ему известном, единственно верном, философском учении, спутанно перебирая фамилии пионеров-героев. Видя всё происходящее, Егор со злорадной усмешкой произнёс:
– Ну, брат, тебя и торкнуло! Ещё одна такая поездка и сам станешь овощем.
– Нет, я уже в порядке. Мы где, когда едем за луком?
– Ты посиди маленько, подыши, только больше не кричи.
Возле обочины стояли в ожидании погрузки три шаланды: два одноосных МАЗа и красавец двуосный КамАЗ. Отряхнув пиджак и жадно затянувшись сигаретным дымом, к тягачам направился Онур. Разминавшие затёкшие тела работники приходили в себя, закидывались, кто насваем, кто сигаретным дымом. Перешли к мрачной перебранке с Джавдетом. Русские, ничего не понимая, сели, развалившись, на диван пустого «москвича», наслаждались тягучей, как терпкое молодое вино, мелодией востока, льющейся из старых трескучих колонок. Водитель, впав в коматоз, подпевал, не попадая в ноты, качаясь всем телом, изображая маятник.
