Я устроилась в кресле первого ряда. Когда Чарли вышел на сцену, мое сердце замерло. Я вслушивалась в каждое, сказанное им, слово. Я наблюдала за его невероятной и искренней игрой, в которую он вкладывал частичку своей души. В моменты боли – его голос дрожал, и стирался грим; в моменты радости – его глаза горели; в моменты страсти… – он смотрел на меня, и на лице невольно появлялась улыбка. Такая детская, не наигранная…
Сегодня я досидела до самого конца. Увидев спектакль, увидев Чарли в образе, я поняла, что… это его жизнь. Он не может жить без игры. Он был рожден актером. Когда все аплодировали, я встала с места и, не моргая, смотрела ему прямо в глаза. Слезы тонкими струйками стекали по моим щекам. У сцены собралась толпа девушек, протягивающих Чарли и другим актерам цветы, но он точно также, не отрываясь, смотрел на меня. Спрыгнув со сцены, Чарли схватил меня за руку и потянул за собой. Мы выбежали на улицу и рванули к площади.
“Дай мне свою руку и закрой глаза,” улыбаясь попросил он.
“А говорил, что ты непопулярный. Да эти девушки чуть не разнесли театр!” Я закрыла глаза и вытянула вперед ладонь.
“Что ты чувствуешь?”
“Что-то прохладное и рассыпчатое?”
“А сейчас?” Он перевернул руку.
“Твердое… Что ты делаешь?” Я не выдержала и открыла глаза.
На левом запястье было нарисовано маленькое черное сердечко, а в ладошке насыпана щепотка кофе; в другой руке – кусочек печенья. Я недоумевающе смотрела на Чарли.
“Это наш кофе, наша любовь и наше печенье.”
“Где ты взял все это?”
“Я же артист – полон сюрпризов.”
Мы гуляли по площади, сидели у фонтана, лежали на траве, болтали и громко смеялись. Сняв с себя пиджак, Чарли накинул его на мои плечи и поднял меня на руки. Я обвила руками шею и наклонила голову. Вдыхая ночь, я на какое-то время, совершенно случайно, забыла, что, на самом деле, умирала…
Мы гуляли по ночам практически каждый день. Не знаю, но почему-то именно ночью город становился «нашим».
***
Я стояла у письменного стола, потом ходила кругами по комнате, записывая в своем ежедневнике. Короткие волосы вылезали из хвостика и свисали около глаз. Балкон был открыт – было свежо. Как ни странно, мы оба любили прохладу. Слышался шум дорог, пение птиц. Половина комнаты озарялась золотым светом от заката, а другая была приглушенной и спокойной. Вся квартира пахла свежезаваренным кофе. Чарли вошел в комнату с кружкой и облокотился на спинку стула, засунув одну руку в карман.
“Никогда не замечал веснушек…” он сделал глоток кофе.
