На Баренцбург опустилось облако, и видимость оставляла желать лучшего. Очертания Альхорна разглядеть сквозь сизый туман не удавалось, как ни старайся. Сложно было даже находить более близкие ориентиры, чтобы не заблудиться. Пурга делала меня совершенно слепым, и ехали мы – вновь – подчиняясь одному только звериному чутью Берла. Снегопад и плохая видимость сильно тормозили нас, и до фьорда, который нам еще предстояло пересечь, мы добирались вдвое дольше, чем в первый раз.
– Не лучшее ты, конечно, время выбрал для поездок по льду, Грач, – задумчиво пробормотал Берл и оглянулся на снегоход – удостовериться, не взял ли я ручной бур, чтобы просверлить лед и проверить его толщину. Разумеется, бура с нами не было.
Я внимательно смотрел на Берла и невольно просчитывал, поедем ли мы дальше. Как и в первый раз, страха провалиться под лед у меня почему-то не было. Но вот страх, что Берл развернется и скажет «Повертай оглобли» – этот страх был почти осязаемым.
– Ну что? – мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать ветер, и на последней гласной голос предательски сорвался. – Поедем и будем надеяться на лучшее, или ты боишься… Берл?
Несколько мгновений он просто молчал и сверлил взглядом – за неимением бура приходилось довольствоваться подручными средствами – мутную поверхность льда, присыпанную свежим снегом.
– Поехали.
За то время, что нас здесь не было, в Пирамиде не изменилось ровным счетом ничего. Приветственная стелла стояла как прежде, буквы названия казались некстати яркими. Та самая «последняя выданная тонна угля» выглядела до боли неуместной – пожалуй, еще больше, чем раньше. Сейчас ее занесло снегом и казалось, словно уголь сверху присыпан тонким слоем пепла. Мы оставили снегоход возле стеллы и, не сговариваясь, не оборачиваясь и, по большому счету, вообще никак не контактируя, направились вглубь поселка. Я судорожно пытался найти слова, которые бы растопили эту ледяную стену между нами, но ничего не находил. В моей голове царила звенящая пустота.
Та же звенящая пустота наполняла всю Пирамиду. Никакие призраки не вышли поприветствовать случайных путников, и мы беспрепятственно шли под сень горы. Сегодня эта странная шутка природы, действительно напоминавшая своей вершиной пирамиду Хеопса, нависала над нами угрожающей махиной. Как бы мне не хотелось снова почувствовать ту облегчающую свободу, которую я нашел здесь в первый раз, сегодня гора не была к нам благосклонна.
