– Оно, конечно, по карману здорово лупанет. Нет, не бьет. Процент неподъемный. Шкуродеры! Да и коллекторы замучают. Взял три, через неделю отдай шесть. Аванс всего пять. Не бьет, не бьет. Что же делать? – мучился страдалец, ища спасительную лазейку, А взять и не оплатить за электричество? Ну, отключат свет и что такого. Пока лето можно месячишко и потерпеть. Фильмы и на смартфоне сойдет зырить. Газ и воду все равно ведь оставят. Организации разные и прав нет таких, чтобы за один долг сразу всего лишать. Да могут и не отключить. Это неплохая идея! Другие по году не платят и хоть бы что. А тут, подумаешь, одна неуплата. Нет, и этот расклад не в дугу. Мама расстроится и обязательно попрется к соседям унижаться, чтобы занять денег. Че же делать? Э-э эх, жил бы вот один… Или незаметно все-таки взять отложенные деньги, а там хоть потоп… Один раз живем. Не выкупишь сейчас, потом такой могут и не завезти.
Тут из оцепенения мечтателя вывел Некеша, зло трясущий Петькино плечо.
– Малый, да что с тобой? Я тут распинаюсь, понимашь, на всю катушку, а ему хоть бы хны! Петруша, случилось че? – сверлил глазами Петьку старик, – так ты излей душу, полегчает.
– Да отстань ты, заноза. Ничего у меня не случилось.
– Не-ет, дружок, меня не проведешь. Не женитьбой оболел, бедовый? А что, Нинка девка видная. Ей токо перебеситься и как за каменой стеною будешь. Токо потерпи малость. У баб часто такое – оторва, а набесится и лучше спутницы не выискать.
– Пойду-ка я, наверное. Спать охота.
– А-а, вона че. Ну ступай, ступай себе, сынок.
Петька поднялся со скамейки, отряхнул штаны, сладко потянулся и растворился в подъезде.
А уже через минут десять выскочил обратно и скорым шагом направился через пустырь в сторону проспекта по натоптанной тропке.
– Петька, куды рванул? – окликнул его приподъездный завсегдатай.
– А, – отмахнулся Петька.
– Что происходит с мальцом? Будто тетива натянут. Не отчебучил бы чего…, – на мгновение промелькнуло у Никифора, но только на мгновение, потому и осталось без ответа. Его внимание отвлекла пьяная тетка Дуська и такая же ее подруга, внезапно нарисовавшиеся у скамьи и не с пустыми руками. Дуська подсела к Никифору и, заговорщески подмигнув, просипела беззубым ртом: – Некешинька, похмелимся?
Ее подруга, также беззубая, покачиваясь, стояла рядом, похабно корча из себя принцессу. Ног она тоже не мыла, видимо не считая туалет этому предмету важным.
Тут же на скамье чудесным образом возникла поллитра и к ней пара соленых огурцов на изнахраченной салфетке. В компании горькому пропоице стало совсем не до Петьки, который, к слову сказать, в это мгновение с осоловелыми глазами выбивал в кассе проммага чек в одну тысячу триста шестьдесят рублей. И при этом, хоть и глупо и широко улыбался, нежно прижимая к груди картонный кейсик словно малого дитятю, но все же, будто чего совестясь, старательно прятал глаза.
