— Джесси! Наконец-то! Что случилось?
— Ничего, Па. Привет, дядя Фил.
— Привет, Джесс, — дядя Фил подмигнул ей, а глаза его остались тревожными.
— Ничего? Да ты погляди на себя! Заплаканная, взъерошенная… Почему ты плакала? — Па повернул её лицом к окну. — Джесси!
— Нет, это просто ветер… что-то попало в глаз. Пусти.
— Где ты была? Джесси, я к тебе обращаюсь!
— Мм… Рэд и я…. были в роще около школы — там, где Лосиный ручей.
— Зачем ты с ним пошла?
Джесси промолчала.
— Так, — отец выпрямился, — и ты считаешь, что поступила правильно, нагрубив учителю, уйдя с занятий? Завтра ты извинишься перед мистером Фергюсоном.
— Нет.
— Джесси!
— Не сердись, Па, но мне не за что извиняться. Я сказала то, что думала, и вообще… я больше не буду посещать его лекции.
— Так… — повторил отец. — Очень хорошо. Ну а школу ты будешь посещать? — негромкий голос его был режуще-ледяным.
— Па, но ведь есть же другие курсы, не обязательно американской истории! Например, я могу изучать историю религий. Семестр только начался, и это очень интересно…
— Да, это всё очень и очень интересно… Чёрт возьми! Ты просто с ума сошла, Джесс!
— Все только и твердят мне, что я сошла с ума! — выкрикнула Джесси, чувствуя, как слёзы опять подкатывают к горлу. — Почему? Почему мне нельзя поступить по совести?
Дядя Фил, шагнув к ней, мягко обнял её за плечи.
— Ну же, Джесси, не надо… Оставь девочку, Энди. Ведь тебе всё равно нечего возразить ей, так? А я очень рад, Джесси, что у Рэда в школе появился кто-то, искренне сочувствующий ему. К сожалению, моего сочувствия он не принимает, не хочет принять, сколько бы я ни делал для него… Ведь мне это опекунство стоило больших затрат, устроить парню условно-досрочное освобождение. Пришлось нанять хорошего адвоката, заплатить приличные деньги…
— Так вы считаете, что купили Рэда, дядя Фил? — тихо спросила Джесси, в упор взглянув на него и осторожно высвободившись. — Простите, я хочу пойти к себе. Извините.
Мужчины молча переглянулись.
— Подожди минутку, Джесс! — окликнул её дядя Фил, когда она уже поднималась по лестнице. — Разреши мне спросить — о чём же вы говорили?
Она помедлила, стоя на ступеньке.
— О Христе.
*
— Не преувеличивай, Энди… Девочка просто взрослеет. Ты привык к тому, что она младше всех в школе, но ей тем не менее исполнилось шестнадцать, и она вправе иметь свое мнение.
— Но я не понимаю, почему она так потянулась к этому Хайленду! Разве ей больше не с кем дружить? Что у неё с ним может быть общего?
