Дочка нервно кусает губы, явно не решаясь высказаться. А я почти не дышу. Застываю в ожидании того, что именно хочет сказать Алиса.
И Спартак молчит, глядя в глаза дочери. Сейчас он кажется особенно открытым и от этого — уязвимым.
— У тебя такие же глаза, — наконец произносит дочка смущённо. — Такого же цвета, как у меня, — а повернувшись ко мне, практически требует моей поддержки: — Ведь правда, мамочка?
Боже…
Я с трудом сглатываю горький ком в горле и выдавливаю:
— Да… такого же цвета.
— А у папы глаза серые, — продолжает Алиса выдавать какие-то свои детские умозаключения.
А может, не настолько они и детские?..
— Так, ладно… На сегодня достаточно! — резко поднимаюсь с колен. — Нам уже пора.
Бросив взгляд на запястье, сверяюсь с часами. Мы уже больше часа здесь. А ещё нужно добраться до торгового центра. Позвонить Ивану…
— Ну, мамочка… — протягивает Алиса, надувая губки. — А когда мы ещё придём?
Я смотрю на Спартака и ищу в его взгляде поддержку. Прямо сейчас он должен отпустить нас. Алиса пока не готова к правде, да и я тоже.
— Завтра, — отзывается Спартак, снимая перчатки с дочери. — Вы можете прийти завтра.
— Правда? — дочка с мольбой смотрит на меня.
— Не знаю… Завтра?
Кусаю губы. Объяснять Алисе при Спартаке, что завтра суббота, и её папа весь день будет дома, мне не хочется.
— Ну пожалуйста! — взмаливается дочка, сложив ладошки вместе.
— Мы попробуем, — бросаю я неопределённо.
— Попробуйте, Тась, — Спартак проникновенно смотрит мне в глаза.
Я этого не выдержу… Нужно срочно уходить.
— Пойдём, Лисёнок.
Разворачиваюсь и иду к выходу из спортзала. Когда оказываюсь в коридоре, Алиса хватает меня за руку. Я чувствую, как Спартак идёт вслед за нами. Мы проходим сквозь гостиную, попадаем в прихожую. Он помогает Алисе одеться. Всё делает так, словно у него в этом вопросе колоссальный опыт. Да и вообще, они прекрасно спелись за такое короткое время.
— И кто же твой муж, Тась? — неожиданно грозно рычит Спартак мне в самое ухо, когда мы почти выходим из квартиры.
Алиса переступает порог первая. А меня Спартак хватает за локоть, удерживая на месте.
— Я… Ты же не хотел знать, — без подготовки ответить на его вопрос не просто сложно, а почти нереально.
— А теперь — хочу! — отрубает он. — Меня беспокоит то, как он обращается с ней, — кивает на Алису. Говорит очень тихо, но как-то до мурашек устрашающе.
— Давай не будем всё усложнять, — наконец нахожу в себе силы ответить.
Резко выдернув руку, выхожу в коридор.
