Да, я выгляжу чертовски жалким, потому что растерян перед встречей с Алисой.
Когда демоны внутри меня спят, наружу выползают сожаления и здравый смысл, который не позволяет мне быть психом при ребёнке. Рядом с ней мне хочется наконец побороть своих демонов.
— Привет… — тихо выдыхает Тася, останавливаясь в метре от меня. Переводит взгляд на дочку. — Лисёнок, познакомься… Это Спартак, я тебе о нём говорила.
Алиса недолго смотрит на плюшевого медведя, потом её взгляд ползёт вверх и сосредотачивается на моём лице.
— Вы и правда чемпион? — немного деловито интересуется она.
Я почти улыбаюсь от её важного тона. Присаживаюсь на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне.
— Я когда-то был чемпионом.
— А сейчас?
— А сейчас…
Тяжело вздохнув, ощущаю какое-то жжение в груди. Неужели действительно сожалею о минувшей славе?
Нахожу в себе силы ответить ровным голосом:
— А сейчас чемпионом стал кто-то другой.
— Жаль, — совершенно искренне говорит Алиса. — Я бы хотела подружиться с чемпионом.
Всё-таки не удерживаюсь, расплываясь в улыбке от её детской непосредственности, и протягиваю медведя.
— Ты примешь подарок от бывшего чемпиона?
Затаив дыхание, жду, как она отреагирует.
Девочка не двигается. Её взгляд прикован к медведю, но она не спешит взять его в руки.
Чёрт… Как же глупо!
Наверняка её не интересуют мягкие игрушки!
Наконец Алиса начинает шевелиться и, отпустив руку матери, делает шаг ко мне. Её миниатюрная ладошка робко прикасается к игрушке, а потом она забирает медведя из моих рук и прижимает его к груди.
— Спасибо, — шепчет с благодарностью.
Я сглатываю ком, образовавшийся в горле. Выстрелив взглядом в Тасю, замечаю на её лице боль.
Знаю о чём она думает — я их бросил!
А сейчас просто не имею права ни на дочь, ни на саму Тасю…
— А тренироваться у бывшего чемпиона будешь? — вновь смотрю на дочку.
— Буду, — живо кивает Алиса. — Только мама сказала, что папе об этом лучше не знать…
— Алиса! — одёргивает её Тася, не давая продолжить.
В моей груди начинает разгораться пламя. Болезненное напоминание о том, что у Алисы уже есть отец, скручивает внутренности в тугой узел. Мысль о наличии мужа у Таси — как бензин, которым поливают эти внутренности…
И вот теперь Алиса просто поднесла чёртову спичку. Всё вспыхнуло. Я горю и задыхаюсь одновременно.
Скрипнув зубами, порывисто поднимаюсь с корточек и сдавленно выдыхаю:
— Что ж… значит, мы ему не скажем…
Посмотрев на Тасю, замечаю в её взгляде испуг. Наверняка думает, что сейчас я сорвусь и начну крушить здесь всё.
