— Нет, Тась, я не работаю на твоего мужа, — словно прочитав мои мысли, небрежно бросает Глеб. — Можно сказать, я сам по себе.
— Зачем? — это всё, что мне нужно знать. — Зачем тебе это?
Глеб тут же перестаёт улыбаться, его лицо становится каким-то подавленным.
— Будем считать, что я грехи замаливаю… Ну так что, ты согласна на сделку?
— Как ты себе это представляешь? Мне что, нужно Алису привезти к Спартаку?
Задумчиво пожевав губу, Глеб отвечает:
— Нет, не нужно её никуда везти. Я устрою вашу встречу.
Сердце в груди странным образом начинает трепетать. Внутренности скручиваются от страха и одновременно от предвкушения.
Дура! Какая же я дура!
Даже спустя столько лет… После того, что Спартак сделал… Я всё ещё не могу думать о нём спокойно, и моё сердце всё ещё реагирует на него.
Едва заметно кивнув, соглашаюсь на сделку. Если Глеб действительно способен заткнуть рты охране и Ивану, то пусть сделает это.
— Открой машину, — командует он водителю.
Тот щёлкает кнопкой, разблокировав двери. Я хватаюсь за ручку и собираюсь выйти, но Глеб внезапно меня останавливает, легонько коснувшись локтя.
— Подожди, Тась… Ты смотришь спортивные новости?
Я вновь в недоумении качаю головой.
Нет! Я не смотрю спортивные новости! С тех самых пор, как один спортсмен разбил мне сердце!
— Нет, — отвечаю бесцветно.
— Посмотри, — настойчиво произносит Глеб. Бросает взгляд на наручные часы и добавляет: — Ровно через час… А теперь иди, Тась.
На ватных ногах покидаю машину. Захар шагает навстречу и пытается схватить за локоть. Я уворачиваюсь и дёргаюсь к калитке.
— Мне нужно забрать дочь! — шиплю на него, когда он встаёт передо мной, преграждая путь к школе.
— Она в машине, а ты привлекаешь ненужное внимание, — говорит он относительно спокойно. — У Алисы заболел живот, и учительница вывела её на улицу. Тебя, кстати, искала.
Бросаюсь к машине и распахиваю дверь. Алиса, и правда, сидит в детском кресле и смотрит на меня своими огромными зелёными глазами, не скрывая облегчения.
— Мамочка, — тянет маленькие ладошки, — где ты была?
Забираюсь внутрь и прижимаю дочку к груди. Целую в лоб, проверяя температуру. Намеренно не реагируя на её вопросы, задаю свои:
— Лисёнок, как ты себя чувствуешь? Где болит? Как болит?
Алиса ощупывает живот, и на её губах появляется улыбка.
— Уже ничего не болит, — поглядывает на Захара, который уже устроился на переднем сиденье. — Этот дядя дал мне водички и велел просто посидеть спокойно. И теперь всё прошло.
