Уверен, что весь медперсонал нейрохирургического отделения не чает, когда меня выпишут. Неудивительно – ежедневные толпы моих посетителей превратили эту строгую лечебницу в проходной двор. Вот и сейчас, подходя к своей палате, я слышу дружное ржание и виновато улыбаюсь свирепой медсестре на посту – уж потерпите, пожалуйста, ещё несколько дней.
– Цветаев, – строго окликает она. – Что ты разбегался на сломанных ногах? Или тебе у нас понравилось?
– Да левая уж заросла почти, – я цепляю на лицо самую обаятельную улыбку, но… бесполезно – эта дама непробиваема.
Её молодые сменщицы гораздо лояльнее и милее, поэтому, быстро переступая костылями и опираясь на левый гипсовый сапог, я спешу скрыться с глаз женщины. Вхожу, и взгляды моих гостей скрещиваются на мне, при этом Жека с Максом продолжают орудовать столовыми приборами. Мама, оглядев меня, тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой.
– Да хватит, ма! Я ж не злоупотребляю.
– Геныч, ты с четырьмя копытами, рыжей щетиной и бритой башкой выглядишь ещё опаснее, чем на ринге, – замечает Жека, прожевав половину букв вместе с пловом.
– Му-гу, – закивал Малыш. – Очень брутален!
– Садись кушать, сынок, пока не остыло, – мама засуетилась у стола, с умилением поглядывая на моих друзей, уплетающих её стряпню за обе щеки, и с беспокойством – на Кирюху, продолжающего подпирать задницей подоконник. – Кирюш, ну ты чего как неродной? А ну-ка бегом к столу.
– Спасибо, Галина Семёновна, я правда не голоден, – он застенчиво улыбается, старательно отводя голодный взгляд от казанка, источающего умопомрачительный аромат.
Я понимающе хмыкаю – наш скромняга! Зато Жека, которому этикет прививали с пелёнок, причмокивает, закатывает глаза от удовольствия и ехидно скалится:
– Да не уговаривай его, мам Галь, он ещё вчера плотно поел. Ты лучше меня усынови и корми так вкусно каждый день.
– Болтун, – мама ласково треплет его по волосам. – Вы все и так мои детки… оболтусы.
– Это не про меня, мам Галь, я за ум взялся, у меня даже девушка есть.
– Ой, Женька, а когда у тебя не было девушки? – смеётся мама.
– Не-не, у меня с Машенькой по-настоящему. Это вон, Макс, потаскун, всё перебирает, привередничает…
– Руководствуясь законом сохранения… э-э… девушек, – тут же отозвался Малыш, – если у меня нет ни одной, значит, у кого-то их две. Не будем показывать пальцем, – и он скосил глаза на Жеку.
