С меланхоличной расслабленностью попиваю чай, наблюдая за развернувшейся самодеятельностью. Никогда бы не подумала, что две мои жизни, разные как лёд и пламя, пересекутся. Да не где-нибудь, а в отчем доме. Но нет, смотрите-ка, не только пересеклись, но и так лихо перемешались, что диву даёшься.
Хотя родители, сидящие рядом со мной, вряд ли думают так же. Судя по их лицам они старательно пытаются, но никак не могут понять, почему сезонное обострение закончилось, а пациенты до сих пор не выздоровели.
Близняшки уже выставили камеру на штатив и снимают видос с танцами у яблони.
Эльф гоняется по всему участку за петухом, намереваясь в доступной форме объяснить ему, что будить людей в пять утра дурной тон.
Чешир по пояс залел в курятник и снимает "один день из жизни цыпочек". Только и слышно: "я дико извиняюсь, а вы здесь высиживаете яйца, да? Вам удобно? А сколько квадратных метров на одну курочку? А в программе поддержки улучшения жилищных условий для многодетных семей участвуете?".
Гера минут пять назад притащил брыкающуюся и потому завёрнутую шаурмой в одеяло Софу, а та, сильно не запариваясь, снова уснула. Прямо в тарелке. Ранние подъёмы – не её конёк. Здесь не поможет и литр кофе внутривенно.
– К нам приехал цирк? – синхронно с папой поворачиваем головы на появившегося Сашу.
У нас не принято звонить, стучаться или предупреждать заранее о приходе. Поэтому дети преспокойно носятся от дома к дому толпой мародёров, ища у кого что можно утянуть вкусненького, а взрослые могут зайти к соседям чисто за солью и задержаться до вечера, вспомнив о припрятанной хозяйкой бутылочке самодельного ликёра.
Может в маленьких деревнях нет лоска и здешние представления о прекрасном сильно отличаются от столичных, зато у нас есть кое-что, чего нет в городе: особый уют, общение без пафоса и атмосфера, которую понять можно, только если сам долгое время варишься во всём этом.
К чему я всё это, собственно? Да к тому, что Тима совсем не рад нежданному гостю и продолжает точить зуб за то, что весь вторник мы с Сашей провели вдвоём… в зоне его недосягаемости.
– Ага. Место в первом ряду, присаживайся. Только не сюда. Здесь занято, – извернувшись в узком проходе, демонстративно занимает он место рядом со мной. Хотя до этого сам снимал царящую вакханалию в прямом эфире.
– Вижу, – не менее демонстративно склонившись, меня коротко чмокают в губы. Два павлина, честное слово. Хвосты распушили и друг с другом соревнуются: чей круче. – Я ненадолго, болгарку только вернуть, – на край стола ложится громоздкий инструмент.
