Казачонок пружинисто подтянулся, вскочил в седло и умчался за кулисы. Цирк взорвался аплодисментами.
Петя выехал на арену и, сделав над седлом сальто, снова умчался за кулисы.
Митрофан Николаевич подошёл к сыну и обнял его:
- Молодец, Петро! Здорово у тебя "обрыв" получился.
- Прощальный номер, батько, - проговорил раскрасневшийся Петя, отстраняясь от отцовских усов, щекотавших его лицо.
- Наш-то прощальный - это верно, а тебе придётся ещё выступать.
- Нет, батько, я с вами поеду.
- Петро, я уже говорил. Нельзя тебе ехать. Это ж тебе не цирк... Мне-то не привыкать, а ты ещё малый.
- С собой не возьмёшь - всё равно убегу.
- Хватит тебе, дурень. Тебе жить надо. Убить могут.
- Поеду, - упрямо твердил Петя, - всё равно поеду. Мне уже скоро паспорт дадут. А ты думаешь, что я всё маленький.
Митрофан Николаевич смотрел на сына и думал: "Упрямый, весь в меня".
...Всю ночь по улицам Москвы двигались колонны войск, машины с пушками на прицепах, громыхали танки. Чуть брезжил рассвет, когда из ворот цирка выехала группа всадников-казаков. Впереди ехал Митрофан Николаевич, за ним - попарно молодые казаки, группу замыкал Петя. На лицах казаков было суровое выражение. А Петя радовался. Он едет на фронт! Ему хотелось улыбаться, говорить с товарищами и даже запеть песню, но он молчал. А то ещё подумают - мальчишка. Чтобы казаться побольше, Петя приподнялся над седлом и ехал на вытянутых ногах.
Отец оглянулся на сына и подумал: "Радуется, дурачок, и не знает, что в пекло едет... Пропадёт дытына, и роду Сердюков не останется. И зачем только я его взял?.."
Вся группа цирковых наездников попала в кавалерийский полк, которым командовал подполковник Мирошников. Циркачей (как их прозвали в полку) посылали в разведку в тылы врага, и они часто привозили в седле "языка".
Но в эти опасные выезды разведчики не брали Петю. Он ездил с поручением в подразделения или в тыл полка. Петя обижался. Он жаждал подвигов, а его не пускали в настоящее дело. Петя пытался уговорить командира полка, но тот, как и отец, был непреклонен:
- Рано тебе, Петя, в бой идти, приучайся пока, присматривайся, а там видно будет... Война не на один день. Придёт и твоё время.
- Да, придёт... Гайдар вон в пятнадцать лет в разведку ходил, а мне скоро шестнадцать будет.
Но и ссылка на Гайдара не помогла Пете. Казачонок уходил от командира полка рассерженный. "Наверно, с батьком договорились не пускать меня..." думал он.
