– Но как?! Ты же сам сказал, что здесь неподходящее место. Отсюда их не увидеть! Нужно лететь!
– Нет, зай, не беспокойся! Я покажу тебе их прямо отсюда. Из этой комнаты, а условия мы сами создадим! Только прилетай перед сумерками, чтобы солнце не успело уснуть. Мы убаюкаем его, и перламутровые облака появятся! К тому же в это время открывают окно на балкон!
– Хорошо, дорогой Гусь!
Я подлетела к нему и крепко обняла.
Гусь снова расплакался, а потом отстранился и, пряча заплаканное лицо, тряс им в сторону окна, прося улетать.
Я пролезла на балкон и вспорхнула, а Гусь улёгся на кровать лицом к стене и бесшумно трясся от рыданий… Обернувшись, заметила, как в комнату к Гусю зашёл другой человек. Он был тоже в белом платье, но руками свободно шевелил. Он что-то делал с Гусем, но я не стала приглядываться и полетела дальше.
На следующий день уже в обед я была на крыше дома, где жил волшебный Гусь. Так не терпелось мне взглянуть на перламутровые облака!
Но пробраться к товарищу я никак не могла, в его комнату постоянно заходили другие люди.
Они что-то делали с Гусем, а тот плакал и плакал.
Человеки, наверное, хотели успокоить его, а он не унимался и повторял одно и то же:
"Она их не увидела… она не успела, а я покажу, разве это плохо?"
Вот вошла полная тётенька. В руках она держала маленькую стеклянную трубочку с длинной иглой на конце. Она подошла к Гусю и вонзила иглу в то место, откуда у единорожков растет радуга!
Она колола его еще и еще, а потом, словно смирившись с его слезами, позвала другого человека. Этот человек был наверно самый главный и важный. Гусь упал перед ним на колени и о чем-то просил. Тот поднял его, усадил на кровать, заговорил и гладил по плечу. Гусь немного успокоился, но всхлипывал – до меня долетали обрывки слов:
– Я верю вам… очень милые соседи… разумеется, все они любят ее… она обязательно попадет на перламутровые облака…
О ком это он?
Но вот человек встал. По-моему, он тоже прослезился, а Гусь снова упал на колени и целовал его руки. Он ушел. А Гусю что-то принесли, завернутое в белую ткань.
Наконец-то, его оставили одного. Он открыл окно:
– Зая, зая! Ты здесь? Давай, сюда! Времени немного!
Я бесцеремонно бабахнулась с крыши и, ловко пролетев через решетки, прошмыгнула в комнату. Гусь засмеялся сквозь слёзы и полез обниматься – оказывается, обниматься весело и приятно!
Гусь был тёплый и большой, можно было бы греться на его груди, когда наступят холода.
– Зай, время-время! Пора убаюкивать солнце! – нервничал Гусь.
