В Соловьях-то народ смекалистый был. Никто слова плохого не сказал. Знали, кто коровушек извела, а не рыпнулся никто. А этот? Тьфу, одним словом. С водой кинулся.
Что и говорить, народец раньше понимал: убьёшь ведьму, похоронишь на местном кладбище, так от неё спасу вообще не будет. Не трогали, боялись. С мертвой-то ведьмой совсем сладу не будет, ничто её не остановит, никаких коров не хватит, за людей возьмется, не молоко, а кровь будет пить.
Зайдя за калитку, она направилась к ракитнику в огороде Михалыча. Куст раз только-только занялся цвести, на дворе теплое начало мая, она увлеченно начала его рвать.
– Майским ракитником будешь мЕсти,
Выметешь мусор с хозяином вместе! – приговаривала она.
Вспоминая Михалыча разными словами, она перевязала свежую метлу диковинным хитрым узлом, даром что пальцы скрюченные и не гнутся, и уложила в чемоданишко.
– А эти? – И Мария Степановна остановилась у тёмного, осевшего на бок домика.
– Ну, что вот вам не жилось как люди? – спросила она у домишки. – Ну, какие внуки, какие университеты? Живи как все, в г***не и в грусти! Зачем лезешь лучше жить? Ты, Семеновна, пока жила взаймы у всей деревни, разве я ж тебя трогала? Куда тебя понесло внуков сюда приглашать да хвастаться? Разве ж выносимо было это терпеть? Довольные, румяные ходят, телевизор новый купили! Видано ли дело, меня чаем угощали да с такими деликатесами? Ты зачем мне, Семеновна, подарки стала дарить да конфетами угощать? Жить хорошо стала? Мне решила показать, как тебе сладко живётся? Показала?
Старушка по-детски вытаращила язык и зажмурилась, затем махнула рукой и вошла в избу.
«Деликатесами она угощать будет! Давно ли копеечку занимать приходила? В люди выбилась? – качала она головой. – Ну, и где твои внуки? На своей машине-то хорошей? Мягок ли им тот овраг оказался?! Ну-ну, будет тебе, Семёновна, лежи не вертись, вовек с внучком теперь не встретишься, земелька сырая не пустит к нему».
Уверенно прошлась Мария Степановна по маленькой кухоньке, направляясь к маленькому шкафчику с утварью.
– Плов они готовить будут, – ворчала старушка, доставая с полок казан. – В такой кастрюльке мне тоже хорошо варить будет.
Кое-как закрыв чемодан, раздувшийся от всунутого в него котла с крышкой, Мария Степановна двинулась дальше.
– Эх, Надюшка моя! – ведьма послала прощальный поцелуй ещё одному дому, стоявшему на пути. – Как мы с тобой ладно жили-дружили. Как я тебя понимала! Эх, бывали денёчки!..
