Когда я приблизилась, слабая улыбка появилась на её лице, сдвигая острые кости.
— Я надеялась… что ты придёшь, — сказала она, её голос был таким же призрачным, как бледное облако, которое образовалось, когда её дыхание коснулось воздуха в спальне.
— Папа только что сказал мне, что ты… — я сделала паузу, — что ты — наша родственница. Это правда?
Её глаза сверкали остатками жизни, покинувшей остальную часть её тела. Это были те же самые глаза, которые смотрели на меня сверху вниз, когда я восхищалась распускающимся цветком.
— Это правда.
— Я получила книгу.
— Я надеялась… — прохрипела она. Гвенельда, которая зажигала свечи на комоде, бросилась к Холли и прижала её голову к груди, пока её лёгкие не успокоились. — Я надеялась, что она дойдёт до тебя, — Гвен положила голову Холли на место и подоткнула одеяло ей на плечи.
— Где ты её взяла? — спросила я.
— Я её написала, когда была очень… молода. Это наша история. Твоя история, — свистящее дыхание разделяло её предложения. — Хочешь, я… расскажу тебе о нас?
Нас. Одно крошечное слово, которое имело такой огромный смысл.
— Если это не слишком сложно для тебя, Холли, я бы хотела, чтобы ты рассказала мне о нас, — я подняла взгляд на Гвен, когда произнесла это слово. «Мы» означало Холли, мою мать, Айлен и меня; это не включало её или Каджику. Я надеялась, что она знала, что различие было кристально ясным в моём сознании.
— Сядь, дитя. Это долгая история.
Я подтащила кресло в углу к кровати. Вышитый вручную рисунок с лилиями на нём напомнил мне покрывало на старой кровати моих бабушки и дедушки. Мама убрала его в шкаф, когда умерла бабушка Вони. Было ли оно сшито из той же ткани?
— Это началось в 1817 году с мужчины по имени Таева… и женщины по имени Адетт. Он был, — её глаза переместились на Гвен, — младшим братом Гвенельды.
— Любимец, — сказала Гвен, обаятельная улыбка скользнула по её напряжённым чертам лица. — Он был самым очаровательным мальчиком.
— Это он… вызвал охотников, — прошептала Холли.
Улыбка Гвен исчезла с её губ.
— Он также похоронил нас.
— Тринадцатый охотник, — размышляла я.
Гвенельда кивнула.
— За несколько месяцев до того, как он встретил Адетт, за несколько дней до того, как он похоронил нас, фейри по имени Якоби Вега, — она посмотрела на меня, ожидая реакции, — ты знаешь, кто он, Катори?
— Каджика рассказал мне. Очевидно, отец Круза обманул Негонгву, заставив его думать, что фейри хотят заключить мир с охотниками. Племя назвало это Тёмным Днём.
