Он взял меня за руку и потянул в нашу спальню. Я спотыкалась и налетала на всевозможные углы, но и в мыслях не было снять импровизированную повязку. Наверное, быть его Сабой у меня заложено в крови.- На диван. Спиной вниз. Голова свисает.Уже тогда было понятно, что он пларирует трахнуть меня в горло. Я представляла его гладкий член, скользящий глубоко во мне и заводилась ещё больше. Я очень хотела этого глубокого минета и выполнила всё, как он велел. Костя, наконец, стянул мои трусики. Маленький шипастый друг покинул разгорячённый клитор. Я замерла в предвкушении. Хотелось окунуться в его фантазии с головой.
Костя снова воспользовался верёвкой. Он плотно связал мои ноги вместе от бедер до голеностопного сустава, а потом завёл руки за колени и накрутил пару витков на кисти. Я лежала перед ним в мятом сарафане и верёвке, обездвиженная и готовая на всё, что он сможет мне предложить. Моя влажная киска, выставленная напоказ, блестела от смазки. Я молила к себе прикоснуться и трахнуть хоть куда-нибудь, потому что возбуждение достигло своего пика.- Как же ты хороша, Оленька.
Я широко открыла рот. Что мне его комплименты. Я хочу его член. Я нуждаюсь в нём. Я умоляю без слов. Костя дотронулся головкой до щеки, а потом слитным движением скользнул внутрь моего открытого рта. Горло распирало от такого глубокого проникновения. Мышцы натянулись и заныли. Его член полностью перекрыл кислород на мгновение. Я расслабилась. Знаю, как делать такие минеты. Весь секрет в том, чтобы не дёргаться.
Костя стонал и пыхтел. Ему было хорошо со мной и от этого я испытывала смесь гордости и радости. Это сложно описать, но, когда тебя имеют вот таким образом, чувствуешь свою исключительность для партнёра. Не знаю. Странные мысли. На меня совсем не похоже.
-Оленька, маленькая бестия.
Не смотря на предполагаемую грубость такого глубокого проникновения, Костя был удивительно нежен и осторожен. Он двигался плавно и всегда отступал, если видел, что я не справляюсь с его размерами. Сложилось такое впечатление, что этот акт нашей извращённой любви доставлял ему столько же напряжения и неудовлетворённой похоти, сколько и мне. Как будто себя он дразнил больше.
Мне до безумия было жаль лишь одного: я не видела его лица. Могла сколько угодно домысливать, но это всё не то. Хотелось скинуть сдерживающие верёвки и обнять бёдра моего мужчины. Почувствовать его кожу у себя под пальцами. Хотелось быть ближе и теснее друг к другу. Но у меня был только его гладкий член и размеренные толчки. Это всё, что он мне позволил.
