Его руки окутали мои и моют тарелку. Ничего особенного. Мы просто моем посуду вместе. Горячая вода, его тепло и аромат горьковатой вишни сплетаются в невидимые нити, которые качают меня на ветру.
Наконец он ставит тарелку в сушку, и начинается новый раунд. Чувствую себя зверьком, которого подманивают к себе. Он берет пушистое полотенце для рук цвета айвори и тщательно обсушивает мои руки. Каждый пальчик по отдельности. Я почти не дышу. Чувствую его сквозь ткань, но это более интимно, чем самые смелые касания. Вероятно, я просто долго ни с кем не встречалась.
Если Руслан и извращенец, то очень странный. Привозит к себе юных воровок и окружает их заботой. Вот и сейчас, когда грязная посуда кончилась, почтительно отступает на несколько шагов.
Таким, как он, не нужно домогаться. Каждый его взгляд и жест — чистый секс. Меня это пугает…и манит. Не знаю, что больше.
— Думаю, для десерта поздновато, но поощрение ты заслужила, — улыбается он и протягивает мне карамельку из той самой миски.
Словно во сне или трансе я протягиваю руку, и наши пальцы встречаются на обтянутой шуршащим целлофаном поверхности леденца. Готова поклясться, что меня вновь дернуло током, когда он коснулся меня самыми кончиками пальцев. Безумие какое-то. От почти случайных, непошлых касаний у меня стучат косточками коленки, а от взгляда проницательных голубых глаз я готова нести всякую чушь, типа той про помывку часов в клубе.
— Что теперь? — все же срывается с моих губ глупый вопрос.
Смотрит на меня как на диковинную зверушку, а уголки губ едва заметно ползут вверх, но потом сразу возвращаются в привычное положение. Они капризно изогнутые и очень красиво очерченные. Такие хочется целовать. И желающих, вероятно, хватает.
— А теперь мы пойдем смотреть кино, — проговаривает Руслан таким будничным тоном, словно мы живем с ним в этом кукольном домике не первый год.
Ну точно извращенец. Привозит к себе девушек, чтобы покормить домашним ужином и показать кино. Или это пикап такой, где сначала шантаж, а потом — забота. И все. Ты попала. В смысле, я попала…Блин.
— Хорошо, — киваю я и сую карамельку в карман джинсов.
Вновь иду за ним, стараясь не пялиться так активно на идеальную задницу. Чем больше я на него смотрю, тем любопытнее мне становится, что прячется там, под костюмом. Моя мама всегда говорила, что я слишком засматриваюсь на мальчиков. Впрочем, ровесники никогда особо не будоражили мое воображение.
Мы оказываемся в гостиной размером с зал кинотеатра. Здесь повсюду мягкие диваны, обтянутые темной кожей, а на стене громадная выгнутая по краям плазма. Подсветка мягкая до интимности и красноватая. Его кожа в таком свете кажется золотистой, а глаза приобретают фиалковый отсвет.
