Гетопадение | страница 12
– Обычным стань сначала, – сыронизировала Глэдис.
– Шульц, я засажу тебя, как только появится шанс, помяни моё слово, – серьёзно заявил адвокат.
– Шанса у тебя не будет, уж поверь мне.
Так они и сидели, пока топливо сарказма и иронии не иссякло. И всё это время каждый чувствовал необоснованный и несанкционированный прилив тепла в душе.
Когда друзья разошлись, Антон снова огляделся, чтобы оценить масштаб грядущей уборки и попасть в её цепкие объятия на несколько… десятков…сот…часов. Нужно было перестать себя успокаивать и взглянуть правде в лицо – за решёткой он бы просидел столько же, сколько будет это убирать. Но гор хлама и выпотрошенной из шкафа одежды он уже не застал, а вместо них была только записка:
«САМ ТЫ SCHWULER. Schwuler Отто.»
Часть 1. Глава 1: “Если захочу услышать твоё мнение, я тебе его скажу”
“Far from home, a man with a mission
In the heat of the glistening sun”
“Вдали от дома, человек с поручением
Под зноем палящего солнца”
Sabaton
Мигрень стала неотъемлемым спутником и извечным компаньоном господина Шульца в тот самый момент, когда ему удалось обрести самосознание и выделить себя из толпы. Именно тогда он понял, что словосочетание «жить в обществе» является лишь эвфемизмом к более точным «испытывать неудобства» и «страдать». Друге люди почему-то называли этот процесс «жизнью», но от них много и не ожидалось. На сей раз, однако, боль перешла все мыслимые границы и раздвинула все мнимые рамки, превратившись в настоящую пытку: она заставила его проснуться в реальный мир. Непростительное вероломство. А ведь Антон ещё считал её другом.
Врач почувствовал себя так, будто снова лежал на сковородке в аду – солнечные лучи отражались от нетронутого плодами технического прогресса снега, щипали глаза и обжигали пальцы. Антон сделал попытку заслониться, но руки дрожали и не слушались, а во рту было сухо, как в остатке.
Постепенно до господина Шульца начали долетать звуки различной частоты и различной же степени назойливости. Почти одновременно с этим вернулся контроль над телом, и врач почувствовал, что что-то давит на грудь, не давая нормально дышать. Если бы усилие воли имело единицы измерения, ему понадобилось бы два с половиной ледокола «Polarstern» мощностью порядка семидесяти пяти тысяч лошадиных сил, чтобы разлепить один глаз. Шульц договорился с мозгом и печенью, которые заведовали ресурсами в его организме, о кредите на столь нужные сейчас молекулы АДФ и приготовился вечером жалеть об этом опрометчивом решении: слишком велика окажется процентная ставка.
