Лида вскочила с кровати и метнулась на кухню. Что хотела она сделать, сказать, или спросить, она сама не знала, а просто залетела в кухню, где бабушка что-то готовила. Лиду отчаянно разрывало от внутренних переживания, новых эмоций, чувств и волнения, внутри все ныло и болело, а еще невыносимо жгло от воспоминаний.
– Ба, привет…
– Доброе утро, завтракать будешь?
Лида хотела произнести что-то в ответ, но вместо этого голос вдруг вздрогнул. Бабушка повернулась.
– Что с тобой? – с удивлением она смотрела на внучку.
– А что?.. – Лида еле сдерживала слезы, изнутри ее всю трясло.
– Почему ты опухшая, что-то случилось?
Бабушка молча остановилась посередине кухни, будто замерла, и вопросительно смотрела на внучку. Лида вдруг заметила, какая тревога и беспокойство были у нее в глазах. Еще она увидела, как мелко-мелко затряслись руки бабушки от волнения, и как она протянула последнюю фразу, будто нараспев, делая свои паузы между словами еще больше. «А я думала, она меня не любит, что она совсем ко мне равнодушна, что она холодная и ледяная, а она всего лишь скрывала от меня свои болезни». Еще Лида вдруг неожиданно заметила, что на бабушке уже давно нет ее любимых украшений, которые раньше она никогда не снимала: небольшой витой золотой цепочки с кулончиком и красивых изящных сережек с зелеными камушками. «Как давно их нет на ней? – пыталась вспомнить девушка. – Год… пять..? И это продала…». Внутри все кипело и обжигало от этих новых вопросов.
«Кащеиха… Как ты ее назвала… А Кащеиха уже давно все продала… для тебя…», – эти мысли сейчас были просто невыносимыми. Долгие обиды и подозрения бабушки в скупости, жадности и прижимистости вдруг просто все полезли из памяти, как черти из табакерки. И Лида вдруг разрыдалась – разрыдалась в голос, сидя на табуретке в ночной пижаме с поджатыми под себя босыми ногами. Слезы текли ручьем, она размазывала их по щекам и, понимая, что бабушка стоит рядом и с большим волнением и немым вопросом наблюдает за происходящим, попыталась срочно объяснить причину таких печальных чувств.
Лида свозь пелену заплаканных глаз, произнесла первое, что взбрело ей в голову:
– Меня вчера на работе чуть не уволили… и в отпуск отправили… насильно.
– А я думала, тебя пчелы покусали. Глазки, как щелки. Да вроде нет по близости пасеки, – спокойно и ровно произнесла бабушка и развернулась спиной, а потом строго и подозрительно добавила: – Странная у тебя трагедия, Лида, плохо, что чуть не уволили, но не так же убиваться.
