– Ясно, – сказал Миша с такой интонацией, словно у него пропал аппетит.
– Не ясно тебе вовсе, а я разъясню. Всему свое время. Вот.
– Откуда ты заешь, когда время любви?
– Что?
– Ответь, – требовал ответа Миша.
– Ты смущаешь меня, Миша. Как откуда знать. Все знают, что время любви – молодость.
– Правда? И где это написано?
– А где должно быть написано? Сама жизнь ее диктует и мы знаем, когда у любви право на рассвет.
– Жизнь диктует?
– Диктует.
– Как же мы по разным берегам реки с тобой Мэри.
– Почему же?
– А ответь мне: ты хочешь сказать, что нигде не написано, когда должна приходить любовь?
– Да, но по всем понятиям в молодости. А когда человек в нашем возрасте устал от многого, то любви в груди данного человека делать нечего. От набравшихся проблем за всю жизнь любовь может и задохнуться.
– Если бы любовь не могла найти место в уставшей от жизненных проблем груди, то и не ютилась бы там, – ответил Миша, все еще жуя огурец, словно во рту у него была ложка дёгтя.
– А она глупа эта любовь, глупа, раз приходит так поздно. А с другой стороны, если человек в преклонном возрасте влюбляется, то эта самая любовь, подачка от судьбы. Понимаешь, Миша? Это всего лишь подачка. Не каждый уважающий себя человек станет ее принимать. Согласись, что подачки не все принимают.
– Подачка…
– Подачка, – подтвердила Мэри строгим голосом.
– Не может быть самое красивое чувство из всех быть глупой, и как ты ее называешь подачкой, – все еще жуя свой огурец и не в силах проглотить, сказал Миша.
– Не могу утверждать ничего. А ты случайно не знаешь того человека, который в мою сторону смотрит? Нет, не принципиально мне знать его имя, но ты же знаешь всё-таки женское любопытство сильное чувство, – с улыбкой сказала Мэри.
– Того мужчину? – Спросил Миша с таким голосом, будто не знал о ком речь.
– Да, который все рассказал Зине.
– Да всех мужиков в селе знаю. Тут состарился, а твоего поклонника тайного я знать не знаю.
– Смешно да? Я не знаю, кто меня любит и женщина, которую ты любишь, тоже не знает об этом.
– Мы повторяемся, – потерев свои старые глаза левой рукой, сказал Миша.
– Да, мы это обсуждали. Впрочем, оставим эти разговоры. Грибы остыли.
– А я люблю грибы в холодном виде, – сказал Миша испорченным настроением.
Дальше они обедали молча.
Мэри видела, что у Миши испортилось настроение и чтобы исправить это, сказала:
– У меня для хорошего гостя есть хороший коньяк. И почему я раньше не додумалась вынести его.
– Коньяк пьют, когда отмечают какое-то событие, а нам что отмечать? Я лично что? То, что любимая не знает о моих чувствах, или ты не знаешь своего тайного воздыхателя.
