– Я в любом случае рад, и спасибо тебе, что согласилась на прогулку со мной.
– Это тебе спасибо, Миша.
– Ладно, я пойду, а то вечереет, а кое-какие дела по дому требуют к себе своевременного внимания.
– Впрочем, как и у меня, – сказала Мэри.
Миша попрощался и уже уходил, как Мэри остановила его.
– Миша, приходи завтра, и отведаем наших грибов. Собрал то их ты, значит и поесть их должны вместе.
– Какая разница, кто собирал, и кто есть будет, – с улыбкой ответил Миша.
– Все равно несправедливо.
– Значит, приглашаешь меня.
– Приглашаю.
– И я не имею право на отказ?
– Да, считай, что не имеешь право отказаться от приглашения, – подтвердила Мэри.
– Тогда завтра к обеду и приду, так как с утра грибы нежелательно есть, а в обед точно отведаем, – пообещал Миша и тяжелыми шагами направился в сторону села.
Да, Мише снов не хотелось разлучаться с Мэри, но ничего ему не оставалось, как вести себя подобающим образом, ведь и сегодня он не смог рассказать ей о своих чувствах. Иной раз Мише казалось, что он так никогда ей и не расскажет о том, что она ему так дорога. Хотя он был уверен, что Мэри ответит отказом. Тем не менее ему иной раз хотелось, чтобы она была в курсе о чувствах к себе с его стороны.
5
Весь вечер увиденная картина в пещере не могла покинуть голову Мэри. Она думала обо всем, что рассказал ей Миша. Женщина данную прогулку считала не терапией, а настоящим исцелением. Понимая, что ей грех жаловаться на жизнь, так как своими ушами слышала, как Миша рассказывал ужасные истории про тех, кто кончил жизнь в ужасных муках в той самой пещере, в которой она сама смогла побывать.
Даже когда Мэри ночью легла в свою постель, мысли касательно ее будущего больше не беспокоили. Несмотря на переполняющие ее эмоции, она уснула, словно младенец и проснулась утром лишь тогда, когда из курятника начал горланить петух.
Мэри, как всегда, сделав утренние дела по хозяйству, села на лавочку и начала чистить вчерашние грибы, собранные в лесу с Мишей. Теперь ее мысли занимал только Миша, который в последнее время начал занимать слишком важное место в ее длинной, как ей казалось жизни.
– И что он так стесняется говорить мне имя своей любимой? Хотя, какая там любимая. С его стороны чувства, а она – ее любимая о его чувствах и знать не знает. Это не полноценная любовь, а скорее всего безответная, – говорила сама себе Мэри, – какая женщина смогла так свести его с ума на старости лет? Кого это Миша впустил в свое сердце? Знать бы только, но он молчит словно рыба, а допрашивать его нехорошо. Это его жизнь и право тоже его, кого любить и когда. Только бы хоть краем глаза увидеть ту счастливую, – все говорила вслух себе Мэри.
