– Хорошая, – сказал я осматривая гитару. – У меня первая гитара была бревно бревном.
Я взял до мажор с тоникой соль. Её глаза заблестели интересом и вниманием.
– Спой что-нибудь, – загорелась она. – Пожалуйста.
– Я даже не знаю, что спеть. Я мало песен уже помню.
– Что хочешь сыграй.
– Знаешь Radiohead?
– Нет.
– Кто бы сомневался, – заулыбался я.
Спел ей Creep. Она не поняла ни слова наверное, но это было не важно. Этой песней миллионы парней по всему миру проламывали неокрепшие сердца маленьким девочкам. Теперь и я вошёл в число "проламывателей".
– Здорово! – восхитилась Вера. – Ты очень красиво поёшь.
– Тебе кажется. Ты просто никогда не слышала, как поют настоящие певцы на скамейках.
Теперь облажаться было просто нереально. И это меня расстраивало, никакой игры, никаких препятствий, никаких конкурентов. Бери не хочу. "Может всё не так просто? – думал я. – Может здесь есть подводные камни?" Мои губы потянулись к ней, она ответила. Поцелуй был немного напряжённый, будто она переживала о своих навыках в этом деле. Мы посидели минут десять, и Вера слегка расслабилась. Губы стали мягче, а язык шустрее. Вообще, я никогда не говорил девушкам, что они плохо целуются или трахаются. Мне это казалось чересчур грубым: она всю себя отдаёт, а ты ещё и не доволен. А когда мы поцеловались перед её домом, то она уже твёрдо закрепила все навыки, переданные мной. Внезапно на прощание она сказала:
– Я не знала, надо или нет, но теперь очень хочу. Приходи к нам с Надей на день рождение.
– Надя – это сестра твоя?
– Да, мы близняшки. Ну, ты заметил наверно.
– Заметил. Значит любви у вас в доме хватает, да?
– В смысле? – удивилась она.
– Вера, Надежда, Любовь… – никто не понимает моих шуток.
– А-а-а, – мило протянула она. – Приходи, обязательно. На следующих выходных. Мы поедем на дачу к моей подруге, Лене. Ты там со всеми познакомишься. Нас не очень много будет. И парни будут.
Ну что ещё было делать, кроме как соглашаться? Придётся просить поменяться сменами, ведь на следующей субботе у меня стояло с одиннадцати до одиннадцати. Вряд ли мои коллеги окажутся такими бессердечными, чтобы помешать моему счастью в объятьях этой милой девушки. Остаётся только не задумываться над её возрастом и представлять, будто ей исполняется восемнадцать.
Ночью не спалось, непрошенные мысли лезли в голову. То я радовался такому большому количеству девушек, вдруг появившихся в моей жизни, то винил себя в таком отвратительном поведении. "Полоса чёрная, полоса белая, – думал я. – Какого бы цвета ни была эта полоса, когда она пройдёт, я буду скучать". Меня уже тошнило от чая и сигарет к трём часам ночи, но мысли всё лезли и лезли, а без этого "допинга" я с ними не могу справляться. Поэтому я заваривал ещё и ещё, а курить старался всё же поменьше. Не знаю с чего это вдруг на меня напали такие думы, до этого не было ничего подобного, а сейчас как-то противно от всего. Хотелось просто исчезнуть, чтобы все эти Жанны, Жени, Алекс, Веры больше никогда меня не слышали и не видели. "Некоторые мужики по сотне баб имеют и не загоняются, – думал я. – А у тебя только четыре, и ты уже растерялся… Слабак". И всё же сон пришёл: густая зелень леса обволакивала глаза, и я бегал за медведями по густому мху, а когда догонял, хватался за шерсть и рыдал в неё, пока медведь не растает от моих слёз, а потом я бежал за следующим…
