Впечатления и мысли, которыми делились собравшиеся, по большей части были мне знакомы. Но звучали и крайне занятные комментарии:
– Вы знаете, ребята, я глянул!.. – а мир, словно листок бумаги! Изрисованный рукой гигантской, извращенной!
– В тот момент мир ни добр, ни зол, но бессмысленен, если только не видеть смысла в самом существовании мира.
Эти кулуарные общения напомнили мне записки далеких предков, обнаруженные на развалинах одного из строений:
«И тогда я понял: мир существует, потому что мы есть в нем. Пока я бегу, пока прохожу эти листки, мир существует, и даже стоя на месте, я продолжаю его, ибо так установлено – стоять или бежать. И я выбираю бег».
В тех записках были ужасно знакомые вещи:
«На отдаленной перспективе застыли тучные облака, но двигались, когда двигался я, и были они легкие и воздушные. Словно вырезанные из листа кипенной бумаги, и приспособленные к голубому полотну, они плыли неслышно, в то время как я шел по дороге, расталкивая…».
Сильно напоминало современность, в которой Принцесса обожала проводить забеги, потешая себя и народ. Попутно могли изменить сценарий, отдать вольные приказы, какие вздумается, устроить челлендж, ставки, прочие неуемности.
Кто в пропасти падает, или помногу раз уровень перепроходит, выбиваясь из сил, и сразу – в новое ралли. Кто от облаков страдает, иных вражин, неясных и порой необъяснимых. Да только все возвращаются в начало, и снова – в путь, в погоню за славой и милостью Принцессы. На потеху публике, которой тут много собирается, в этой стране.
Им-то что? Здесь пышный замок с преданной свитой – отборные джентльмены в накрахмаленных рубашках. Здесь прислуга выполняет прихоти, наряженная как вздумается господам. Отборные джентльмены знают манеры, располагают к себе Принцессу, обладают талантами, умны и заботливы.
Ко мне относились даже хуже, чем к остальным бегунам, и отправляли на самые трудные участки. Чужестранец в королевстве доверия не вызывал, и частенько даже разговаривали громко, излагали мысль покороче. Обидно, но что же поделать с участью бегуна из далекой страны?..
Однако был праздник, после долгого турнира. И я немного расслабился, вкушая подносимые изыски и пробуя восхитительные напитки.
– Ну здравствуй, бегун – послышался сзади чей-то мягкий голос.
Я обернулся и замер. Глаза ее, с бесконечностью внутри, проникали в душу, кожа гладка и светла, аккуратный носик гордо вздернут вверх, и эти алые пухленькие губы, от которых внутри все замирало.
