— Ты же хочешь ее, не лги! Строишь из себя праведника, а сам по ночам ее представляешь, когда матрас таранишь! — Инна часто позволяла себе говорить грубо и вульгарно.
Она просто пыталась меня задеть, вывести на эмоции и даже не представляла, насколько близка к истине. Я просыпался с мыслями о Раде, с ними же и засыпал. Здоровый организм требовал разрядки, но других женщин я не хотел.
— Еще раз появишься у меня в банке, я перестану быть добрым. Мое гребаное благородство мне же боком выходит! — Инна поняла, что я говорю серьезно. Отступила на шаг назад. — Еще раз повторю: принимай мое предложение и подпиши документы. Нас все равно разведут.
Из автомобиля уже показался ее водитель-телохранитель и двинулся к нам. Не прощаясь, я вернулся в банк, приказал охране лично предупреждать меня, если Инна появится.
Возвращаюсь в кабинет, Рада сидит за столом, смотрит в монитор. Она переваривает произошедшее, хоть и делает вид, что читает документ. Беляева в шоке и пытается это от меня скрыть. Не хочу, чтобы Рада ушла с работы и думала о плохом. У нее и так есть о чем беспокоиться.
Желание успокоить искреннее, но поцеловать ее я хочу не меньше.
Мы говорим об Инне. Конечно, мне приходится оправдываться, ведь не скажешь женщине, от которой сносит крышу, что ты знатно погулял, пока был в браке. Я планирую еще раз жениться и остепениться. Хорошо, что у Рады есть ребенок, она не будет настаивать на материнстве. Я готов для ее ребенка стать хорошим другом, поддержкой, даже отцом, но родных детей у меня не будет. Я не нарушу данное отцу слово.
— Она сказала, что ты ей из-за меня угрожал, — Инна любит выставить меня монстром. Не угрожал, а предупредил, чтобы не лезла к моим сотрудникам.
Я подошел к столу Рады, навис над ней. Поймал в плен, положив свои руки на подлокотники ее стула. Теперь не сбежит, даже если захочет. Не отпущу.
— У нас утром состоялся неприятный разговор, — пытаюсь объясниться, но без неприятных подробностей, Раде они не к чему. — Инна не просто так предложила тебе стать моей любовницей, она заметила мой интерес. Все замечают, кроме тебя, — Рада хочет что-то сказать, не успевает, я накрываю ее рот поцелуем.
Она что-то еще пыталась сказать, но я оказался проворнее, запустив язык в сладкий ротик. Чувствую, что хочет, но сдерживается. Одного поцелуя мне мало. Руки почти касаются ее тела, чуть подними — и коснешься груди…
Тормози, Лютаев! Не все сразу.
Скольжу зубами по ее сочным губам, впиваюсь в жестком голодном поцелуе. Играю с ее языком.
